Братья решали, какую сумму они запросят за Ашота. В итоге сошлись на шестидесяти тысячах долларов. А чтобы его родители были сговорчивее, они устроят «этому армянину настоящий ад»: будут его ежедневно бить, издеваться и морить голодом. Умелыми пытками они заставят жалко дрожать каждую жилку его толстого нескладного тела. А когда в насмерть перепуганном, почти помешавшемся от непрерывных страданий армянине угаснет последняя надежда, и он совсем падёт духом, они назовут цену выкупа и запишут на видеокассету его слезливое обращение к отцу с неистовой мольбой «забрать его отсюда и сделать всё, что они хотят». Кассету отправят родителям в Город Ветров. Хотя уже сейчас там надёжные люди распускают повсюду слухи, что сын хозяина кафе в Чечне, сидит в зиндане, и за него ждут выкуп. Морально готовят, так сказать.

Султан довольно скалился:

— Это будет очень выгодное дело, Идрис. Мы хорошо заработаем.

— Думаю, нам не придётся долго ждать. Но если они сразу платить не захотят, то мы отрежем этому Ашоту ухо или отрубим палец. Это надо будет снять на видео и тоже послать его родителям. Я проверял — они действительно богатые люди. А ещё у них валом родственников: в Москве, в Сочи, в Краснодаре. Магазины, кафе-мафе там всякие держат. Торгаши, короче.

— Армяне — все торгаши. Пусть только попробуют не заплатить!

Молодые чеченцы, приехавшие с Идрисом, были их дальними родственниками. Они сидели в углу комнаты, за отдельным столиком и пили чай молча, не вмешиваясь в разговор старших. Но по их сверкающим глазам, по разгорячённым и алчным взглядам было понятно, что вопрос скорого получения выкупа занимает их не меньше.

— Здорово, пацаны! — Станислав бодро приветствовал новых невольников, едва только спустился вечером в сумрачную глубь ямы.

Они вскинули на него насторожённые, запавшие глаза.

— Привет, — глухо буркнул Ашот.

Николай промолчал. Оба они привалились спинами к стенке зиндана, и сидели так, съёжившись, приткнув колени к подбородкам. Облизывали разбитые, вспухшие губы.

— Кто такие? Откуда? — с живым интересом спросил солдат.

— Из Города Ветров, — чуть помедлив, ответил Ашот. — Нас прямо на улице схватили и в машину затолкали. Возле дома моего. Кто, чего — мы не знали. Мы с ним шли как раз, — и он кивнул в сторону Николая. — А тут из машины эти выскочили и нас туда затащили. Сюда везли в наручниках и с мешками на головах.

И, громко шмыгнув носом, добавил:

— А это чё за село?

— Не село, а станица, — поправил старик Богдан. — Станица Внезапная называется. Только вы им, — и он указал пальцем на железную решётку над ямой, грубо сваренную из ребристых арматурин. — Не показывайте виду, будто знаете, где находитесь. Поняли?

— Да, хозяин спалит — вам же хуже будет, — подтвердил Сослан.

— А что будет? — спросил Николай, и его голос жалко вздрогнул.

— Да что угодно, что им по кайфу. Могут, к примеру, палец отрезать, а могут и ухо.

Губы Николая дрогнули и лицо скривилось в предслёзной гримасе.

— Чё, правда? — пролепетал он.

— Ну ты так уж не трясись, — подбодрил его Станислав. — У тебя как: папа, мама есть?

— Е… есть.

— Ну, так если они денег им отбашляют, то тебя отпустят.

— Чё, в натуре отпустят? — сразу оживился Ашот.

— Конечно, отпустят. Сам ты им на хрен не нужен. Им деньги за тебя нужны.

— Про деньги они ничего пока не говорили, — и он шевельнулся с беспокойством.

— Скажут ещё, погоди. Просто ждут пока, чтоб родаки там твои совсем на нервяках были. А потом ещё пытать начнут — чтобы ты домой письмо написал и выкуп за себя заплатить просил, — этот увалень не понравился Станиславу, показался ему рыхлым и нестойким.

— Пытать?

— Ну, а ты как думал? Их хлебом не корми — только дай над человеком поизмываться.

Услыхав такое, Ашот отшатнулся испуганно.

— Чё, в натуре?

Но ему никто не ответил, и армянин сжался, поник. Помолчали. Затем Станислав спросил:

— Тебя звать как?

— Ашот.

— А тебя? — и он толкнул в плечо Николая.

— А? Что? — словно очнувшись, вздрогнул тот. Его глаза были отрешёнными, пустыми.

— Звать как, спрашиваю?

— Николай. Коля.

— Стас, — солдат сам нащупал его ладонь, раскрыл, стиснул в своей и несколько раз повторил своё имя:

— Станислав меня звать. Стас. Понял, нет? Стас я с Новгородской области.

Ладонь Николая была влажной, вялой, и тут же безвольно опустилась вниз.