После полуночи отряд вынужден был покинуть деревню. И вот теперь Мстислав Захарович лежал в воронке на опушке леса, в котором исчезала, суживаясь, полоска шоссе.

Справа и слева от командира укрылись среди мерзлых глыб израненные, голодные, усталые солдаты.

Комиссар Нодиев, пригнувшись, подбежал к воронке, лег рядом с Яропольцевым.

– Живой?

– Как видите. А вы... Дозвонились до командующего? Поддержка будет?

– Сегодня нет. Но о нападении немцев сообщили в Минск, в Петроград и в Москву. Уже отправляются сюда наши отряды.

– Раньше надо было, - раздраженно произнес Яропольцев.

Пролетарский Питер готовился отразить вражеское наступление. Навстречу немцам ушел с морским отрядом комиссар Евсеев. Занял боевые позиции тяжелый артиллерийский дивизион, в котором служил Семен Штырев - сын Силы Семеновича. Спешно формировались новые красные полки, создавались рабочие отряды на всех предприятиях. Заводы выпускали оружие.

Не осталась в стороне и городская дума. Михаил Иванович предложил организовать муниципальный отряд, зачислив в него всех работников коммунального хозяйства, способных нести военную службу. Если немцы приблизятся к городу, то и коммунальники примут участие в обороне красной столицы.

Калинин записался рядовым красноармейцем и посещал все занятия. Винтовок у коммунальников еще не было, учились ходить строем, рассыпаться в цепь, перебегать под огнем противника. Командир взвода, бывший фельдфебель, сперва вроде бы робел перед городским головой, но вскоре привык, командовал строго, иной раз не скупясь и на соленое слово. Люди занимались старательно, фельдфебель был доволен бойцами. А фельдшер муниципального отряда старик Протоиерейский ворчливо говорил Михаилу Ивановичу:

– Зачем вам это? Вы наш начальник по службе и в отряде руководить должны. Не вижу необходимости, чтобы вы вместе со всеми по двору бегали. Да-с, не вижу!

– Кем же мне посоветуете?
– Комиссаром.

– Э, нет. Какой из меня комиссар, если я совершенно военного дела не знаю? Я же бойцам ни показать, ни объяснить ничего не могу. Вот хоть азы усвою, тогда видно будет.

Фельдшер возражал. К согласию они так и не пришли, хотя во всем остальном взаимное понимание у них было полное. Протоиерейский имел те качества, которые Михаил Иванович особенно ценил в людях: выполнял порученную ему работу не только добросовестно, но и горячо, с инициативой, стараясь сделать все быстрее и лучше. Калинин уже убедился в этом, когда после нового года Петроградская дума решила создать за счет городского бюджета курсы медицинских сестер - в больницах и госпиталях ощущалась острейшая нехватка медицинского персонала. И надо сказать спасибо Протоиерейскому - не жалел он своих сил, чтобы организовать эти курсы. Ездил вместе с Калининым, подбирая помещения, советовал, каких врачей и профессоров нужно привлечь, объявление для газеты составил сам, потом сидел с утра до вечера в канцелярии, беседовал с теми, кто желал учиться на медика, проверял их документы.

А теперь жизнь повернулась так, что курсы оказались особенно важны. Медицинский персонал требуется не только больницам, но и боевым рабочим отрядам, новым красноармейским частям.

Михаил Иванович выкроил время, побывал на занятиях. Остался доволен. Преподаватели опытные, учеба - восемь часов в день. Слушательницы получают паек. Жаль только - совсем нет рабочих девчат. Это даже по форменным платьям видно: сидят за столами бывшие курсистки и гимназистки.

– Да-с, - подтвердил Протоиерейский.
– Почти все слушательницы из семей служащих, торговцев, мелких чиновников. Это естественно, Михаил Иванович. Какой срок вы нам дали? Сначала пять месяцев, а теперь сократили до трех.

– Обстановка.

– Понимаю и не возражаю. Но и вы поймите: медицинская сестра должна знать хотя бы элементарно по-латыни, чтобы не перепутать рецепты. Не говоря о всем прочем. Поэтому мы брали девиц, имеющих определенный запас знаний. И новый набор, должен вас огорчить, будет такой же.

– А ведь мы готовим медицинских сестер для новой рабоче-крестьянской армии, для новых советских учреждений. Этих слушательниц не только учить, но и воспитывать надо, может, даже перевоспитывать.

– Давайте введем курс...

– Знаете что, мы выделим для вас несколько опытных пропагандистов. Из студентов. Молодых, энергичных.

– Лучше бы постарше. Таких, знаете ли, вроде меня.

– Почему?

– Повлюбляются ведь в молодых-то, запутают все, потом к концы не найдешь. Среди девиц весьма озорные есть, да-с...

– Учтем это, - улыбнулся Калинин. И спросил: - А санитаркам латынь не обязательно знать?

– С санитарок другой спрос. Это первая ступень.

– Ну вот, давайте на эту ступень пролетарских детей ставить. Поезжайте на заводы, на фабрики, подберите там кандидатов. За два месяца санитарок из них сделаем. Дадим толчок, а дальше сами будут решать, дальше сами пойдут, у кого есть желание и способности.

– Так и сделаем, - заверил фельдшер.

Двое суток гуляла метелица, завывала в печных трубах, гремела листами кровельного железа. Вычистила, выбелила весь город, на старые сугробы надвинула новые кособокие шапки. Раньше любил Калинин такие предвесенние вьюги: не тоскливые и злобные, как в глухозимье, а шальные, бесшабашно-веселые. Зима, чуя свой близкий конец, торопилась вывалить поскорей запасы снега, израсходовать морозную крепь. Радовался, бывало, Михаил Иванович такому метельному буйству: быть хорошей воде, которая обернется потом сочной травой на лугах, тучным колосом на полях, грибами в лесу. А нынче смотрел, и заботы одолевали его. Опять надо расчищать трамвайные пути, подъезды к дровяным складам, тротуары. Лед надо скалывать, вывозить вместе со снегом в каналы.