определению как мужчина или женщина, многие зидят в вас некоего монстра», —

прокомментировала эту ситуацию Сьюзен Страйкер, которая является транссексуалом

«мужчина-женщина». Ежегодно многие транссексуалы становятся жертвами убийств или

нападений23.

Об интереснейшем случае «Агнес» сообщает Гарольд Гар-финкель. С Агнес психиатр Роберт

Столлер и социолог Гар-финкель впервые встретились еще в конце 1950-х гг. Хотя

Рю Поль — комик-трансвестит, выступающий в образе женщины-певицы. — Прим. ред.

Элисон Лэйнг — писатель и общественный деятель, один из лидеров трансгендерного движения (объединяющего

людей, чувствующих себя представителями иного пола, чем врожденный биологический, но не собирающихся

изменять свой пол хирургическим путем), председатель Международного фонда гендерного образования (IFGE).

— Прим. ред.

173

она казалась очень женственной женщиной, у нее был пенис, который она расценивала как

биологическую ошибку. Агнес «знала», что является женщиной, и вела себя по-женски (а

также требовала, чтобы с ней обращались как с женщиной). «Я всегда была девочкой», —

объявила она своим интервьюерам и охарактеризовала свою раннюю детскую социализацию

как бесконечную травму, вызванную необходимостью участвовать в мероприятиях для

мальчиков, таких, как спортивные состязания. Так как гениталии не были «существенными

признаками ее женственности», Агнес вместо этого демонстрировала весьма заметную грудь

и постоянное самоощущение женщины. «Свои женские чувства, поведение, выбор

компаньонов и т.п. она никогда не изображала как вопросы решения или выбора, но

рассматривала как нечто данное, как естественный факт», — пишет Гарфинкель. (Кстати,

когда Гарфинкель говорит об Агнес, он, как и я, использует женское местоимение, хотя био-

логически Агнес обладала мужскими гениталиями24,)

Таким образом, чтобы понять, как мы «делаем» тендер, нужно сделать видимыми

перформативные элементы идентичности и иметь соответствующую аудиторию. Все это

также открывает невообразимые возможности для социального изменения, и Сьюзен Кесслер

указывает в своем исследовании «межполовых людей* (гермафродитов) на следующее:

«Если подлинность тендера состоит не в поддающейся обнаружению природе, а в чьем-либо

провозглашении, тогда людям доступна власть делать и другие провозглашения. Если врачи

признали, что за их манипуляциями с тендером стоит понимание того, что люди строят тендер

так же, как социальные системы, концептуально выстроенные на основе тендера, тогда

возможности для реальных социальных преобразований становятся неограниченными»25.

Такой утопизм в понимании тендера действительно поднимает важную социологическую

проблему. Говоря, что мы «делаем» тендер, мы утверждаем, что тендер — это нечто большее,

нежели то, что нам просто «дано». Мы создаем и обновляем наши собственные гендерно

сформированные идентичности в контекстах наших взаимодействий с другими и в рамках

институтов, на фоне которых проходит наша жизнь.

Социология сексуального насилия

В предыдущих главах мы иллюстрировали теоретические подходы, показывая, как каждый из

них трактует одно опре-

174

деление тендерное явление: сексуальное насилие. Мы узнали, например, что некоторые

эволюционные биологи объясняют насилие как эволюционную репродуктивную стратегию

для «проигравших», неспособных передать свою генетическую наследственность через

старомодное соблазнение. (Обратите внимание: именно эволюционные биологи, а не

представители ведущих течений феминизма, настаивают на том, что секс и насилие — это

одно и то же!) Мы узнали также, что антропологи подрывают такие биологические

аргументы, полагая, что сексуальное насилие носит различный характер в разных культурах и

причиной различия между обществами, склонными к такому насилию, и обществами, где оно

не распространено, является статус женщин. Там, где женщин ценят и чтят, уровень изнаси-

лований исключительно низок. Там, где к женщинам относятся наихудшим образом, уровень