— Сердечный приступ, – поставил диагноз уже немолодой врач. – Обострение мог вызвать как стресс, так и отсутствие физической активности. Женщину нужно срочно госпитализировать. С вашего согласия медсестра сейчас сделает ей укол, и мы сразу же увезем её в больницу.

— Да, конечно, – не возражала я. – Доктор, моя свекровь поправиться?

— Все зависит от отношения человека к своему здоровью, – ответил врач, доставая из белого халата телефон. – Если ваша свекровь будет строго соблюдать мои рекомендации, возможно уже скоро она сможет вернуться к полноценной жизни, преодолев болезнь. Или же смирится со своим состоянием, превратившись в инвалида. А основной причиной, препятствующей возвращению больных к нормальной жизни, являются психологические факторы. И даже плохая новость может убить человека, перенесшего инфаркт. Вы, кстати, ничем не огорчили свою свекровь?

— Да, вы совершенно правы, у свекрови было эмоциональное потрясение, как и у меня, – добавила я.

— Ну что я вам могу сказать? Берите с собой кошелек, и в больницу, – сказал мне врач, вызывая кого-то по телефону. – Петя, бери носилки и на пятый этаж. Давай живенько, у женщины инфаркт, – он говорил приказным тоном.

Медсестра ввела в вену свекрови ампулу прозрачного вещества, приложила ватку, и закрыв свой чемоданчик, сложила руки в боки, смотря сверху вниз на распластавшуюся на полу женщину.

— С вас 50 грн. за вызов и укол, – сухо произнес доктор, раскрывая исписанный блокнот. – И у меня к вам еще будут вопросы…

Взяв с собой денег из той суммы, что лежала дома на расходы, я закрыла на ключ квартиру и поехала в машине скорой помощи в больницу. Свекровь лежала не двигаясь, лишь посиневшие губы слегка шевелились. На моей груди все еще работала скрытая камера в виде пуговички, а позади нас ехала черная Alfa-Romeo.

Мне совсем не хотелось звонить Паулину и сообщать ему об ухудшении здоровья Изольды Бенедиктовны, по плану все должно было произойти иначе – инфаркт, случившийся со свекровью, ни я, ни Екатерина Степановна не могли предвидеть. Но в любом случае мне еще предстояло проявить свои театральные способности, и поплакаться в жилетку мужа, дабы получить неопровержимые доказательства его вины. А главное я хотела не столько для следствия, сколько для себя лично порыться в его электронных файлах, чтобы до конца поверить, что все эти годы я жила под одной крышей с убийцей. А для этого я должна была быть дома, а не в больнице со свекровью.

Паулин. Его имя я выбрала в списке контактов. Решительно нажала кнопку вызова, и вместо гудков зазвучала скрипка Паганини. Тихое и подавленное «да», не свойственное Паулину, на миг лишило меня желания говорить с ним. Но я должна была перебороть себя и продолжить играть свою роль.

— Паулин, нам нужно поговорить, – я его едва не умоляла, запинаясь на каждом слове и всхлипывая.

— Ты где? – Паулин был сдержан, казалось, он очень устал и ему не хочется даже разговаривать.

— Приезжай в городскую больницу, я буду там? – (медсестра украдкой посматривала на меня, наверно удивляясь, что я переживаю из-за инфаркта свекрови).

— В Донецке? Что-то случилось?

— Случилось, – я не стала вдаваться в подробности, – буду ждать тебя на первом этаже.

Я отключила телефон, так и не объяснив, что случилось, и почему я буду ждать его именно в больнице, так и не сказав ни слова: ни о «несчастном случае», ни об инфаркте Изольды Бенедиктовны. Пусть помучается в догадках, – решила я, – ведь из-за него я чуть не поседела, когда и Люсьен, и Елисей пошли ко дну…

В больнице было шумно. Одурманивающий лекарственный запах стоял даже на первом этаже. Медсестра в приемной, круглолицая женщина с волосами цвета красного дерева заявила доктору «Мест в кардиологическом отделении нет». А Изольда Бенедиктовна лежала как покойник: бледно-синяя, неподвижная, еще и руки сложила на животе.

— Тогда мы положим её прямо в коридоре, иначе она умрет, так и не дождавшись помощи, – закричал врач на медсестру, которая лишь недоуменно смотрела в ответ. – Павел, Олег, помогите, – позвал доктор проходящих мимо санитаров в голубых костюмах.

Вместе мы занесли Изольду Бенедиктовну в приемный покой. Она была все такая же бледная. Часы в приемной показывали 8.20, это означало, что свекровь уже более получаса находилась в тяжелом состоянии.

— Павел, сделайте пациентке электрокардиограмму, я скоро подойду.

Доктор вместе с медсестрой и вторым санитаром вышли, оставив меня со свекровью и Павлом, который больше походил на студента-практиканта, нежели на опытного медбрата. Он неуверенно прикрепил на запястья, лодыжки и грудь Изольды Бенедиктовны электроды, подключенные к регистратору, и, поглядывая по сторонам, словно что-то потерял, стоял над кушеткой.

Доктор никак не возвращался. Павел взял в руки ленту, покрутил её и так и эдак. Мои предположения подтвердились – Павел не мог ничего сказать по зигзагообразным штрихам.

— Я здесь прохожу практику, – попытался оправдаться парень. – Сейчас потороплю врача, – И Павел тоже вышел, оставив меня одну с молчаливой свекровью, на которой как никогда не было лица.

— Валюшка, – еле слышно позвала меня свекровь.

— Изольда Бенедиктовна, вам лучше? – я мигом подскочила к ней, присев на краешек твердой кушетки.