Да, крепко взялась за дело Тьма, взыграло чего, что ли? Сидела-сидела, на тебе, вылезла. На его памяти подобные схватки случались часто, но людей стороны почти не мешали, все больше грызясь между собой. Но тогда у Тьмы не было главного козыря – Убийцы.

Наступала ночь, костры прогорели до золы, а дружина все держится, и откуда только силы берутся? И князь, как берсерк, чуть ли не в горло врагам вцепляется. Противников, конечно, подуменьшилось, но и воинов остались считанные единицы. Павшие темные врастали в землю, погружались, утаскивая чужие тела. Завтра вылезут, станут еще больше числом, хорошо хоть облик земной пропадает, не узнать, где враг, а где вчерашний друг, с которым плечом к плечу…

Над городом собирались звезды, сыпались с неба, как снежинки. Легкое свечение серебристых лучей коснулось земли и все застыли. Даже Энгир, но тот стоял прямо, в глазах облегчение, а вот другие пытались сделать хоть что-то, не осознавая истоков сковавшей их силы.

Лучи неспешно приняло овальную форму, сверкнули пронзительные глаза. Зрачки цвета олова хоть и глядели в одну точку, но видели намного больше, чем даже весь этот город. Свечение становилось то ярче, то вдруг угасало, как прибитое дождем пламя. Творец. Ни Свет и ни Тьма, хотя люди так не считают. Пусть Довиан провозгласил высшим его, Энгира, Творец навсегда останется собой, главным, верховным, и люди чаще восклицают не "Энгир!" – что им защитник – а "Свет!". Он для них все: и свет, и счастье, и удача.

Темное воинство пошатнулось, расплываясь серым облаком. Спящие быстро погрузились в землю, не желая вновь оказаться в спячке. Убийца, понимая, что с Творцом ему не тягаться, ускользнул по своей тропе, сверкнув напоследок обжигающе ледяным взглядом. На лице вдруг растаял туман и Энгир изумился, увидев молодое, искаженное в бешеной злобе женское лицо.

Воины опускались на землю, выпуская из ослабевших рук жалкие остатки оружия, только кое-где виднелись настоящие мечи древности, которым вовек не иззубриться в бою. Князь последним преклонил голову, глаза закрыты, дыхание спокойное, тихое. А время словно обратилось вспять, наполняя легкие павших воинов воздухом. Мирный, живительный сон взял власть в свои руки, излечивая раны людей. Жаль, не всех он вернет к жизни, не приставит отрубленную голову к плечам, но все же…

А время текло, возвращая Веалону облик, не запятнанный разрушительным смерчем темных, и Энгир, свободно подвигав плечами, обратил лицо к Верховному.

– Неразумных детей разнимать явился? – с горечью в голосе спросил он.

– Куда от вас? – развел руками тот. – Не хочется, да вы заставляете. Вот странно, – деланно удивился он. – Главный теперь ты, а призывают меня.

– Я в верховные защитники не набивался, – обрубил Энгир. – Это они тут все решили, а там, – он кивнул на небо, – все остается так, как должно. Я бы никогда не посмел посягнуть на твое место, и никто из остальных порождений тоже.

– В чем-то Довиан прав, – серебристые глаза стали задумчивыми. – Такому миру, как Роун нужен сильный герой, с оружием в руках, в доспехах, грозный, чтоб при одном упоминании его имени враги бежали. Словом, сила. А я разум. Ладно, – внезапно засобирался он, – пора идти потолковать с драчунами. До чего дошли, все средства в ход идут. А ты молодец, единственный на выручку явился, недаром тебя княжьим защитником почитают. Мог ведь отсидеться в тихом месте, так нет, горячая голова, помчался.

Верховный усмехнулся.

– Как это тебя в такой заварушке не увидят, что подумают.

– Сможешь прекратить? – поинтересовался Энгир прежде, чем сообразил, что сморозил глупость.

– Что? – Он удивленно вздернул брови. – И не подумаю. Сами разберутся, не маленькие. Главное, чтоб к людям не лезли. Народ и так мечется то сюда, то туда. Вроде Свет и Тьма такие разные, а соблазняют одинаково. Они это умом понимают и живут большинством посредине, как застряли.

– То есть ты больше ни ногой. – У Энгира даже плечи опустились. – Мол, сами расхлебывайте.

– А ты, как я, не лезь, – посоветовал Творец. – Оно тебе надо? Что было сказано? Осторожненько между ними стоять, а если дойдет до драки, что ж, тут лучше отойти в сторону. Сами разберутся. Так надо, слишком много власти забрал себе Свет, пора Тьме отыграться. Это и есть равновесие, за которым вы должны наблюдать. Похоже, все остальные это понимают, но только не ты. Ладно, еще здесь постоишь или вместе отправимся?

Энгир кивнул, и могучий жеребец понес его ввысь, вслед за исчезающим свечением, оставляя за спиной мирно спящий Веалон.

Видгар пялился в потолок. Бездумно. Ждал.

Жарило сегодня славно, люди отсиживались в полумраке помещений и бранили колдунов, что так издеваются над народом. Стражники на стенах передвигались, как улитки, глядя себе под ноги, доспехи скинули – кожа прилеплялась к металлу и отрывалась только с мясом. Распахнутые настежь ворота пропустили лишь одного человека – седого старика в изорванной хламиде. Стражник глянул на него из-под опущенных ресниц да лениво махнул рукой, мол, чего встал, проходи, не отвлекай…