Шрифт:
— Значит, ты уже смирился с мыслью, что сдохнешь здесь?
— Я… я не смирился, — промычал башельер, смерив Криса тревожным взглядом. — Просто все к тому идет, милорд! — Он неожиданно стал говорить громче и уверенней, апеллируя к окружающим. — Нас уже замкнули на этом острове, а потом перетопят, как котят. Было ошибкой идти сюда…
— Ошибкой было твое рождение, слабак! — прошипел Крис. — Встать!
Рыцарь вскочил на ноги. Крис обошел его кругом, сверкая глазами.
Ричард хотел остановить его, но понимал, что друг прав и лучше ему сейчас не мешать.
— Утопят, как котят! А ты знаешь, как мучительна смерть утопающего? Как отвратительно чувствовать, что ты уже не можешь дышать, но все еще продолжаешь жить какое-то время, обдумывая свою никчемную жизнь?
— Я об этом и говорю, милорд, — плаксиво протянул башельер.
Крис с каменным лицом уставился на него.
— Я помогу тебе, — отрывисто сказал паладин почти на ухо рыцарю.
Глаза труса округлились от удивления и внезапно вспыхнувшей в них надежды помилованного судом воришки. Он был жалок. Послышался шорох, и возле носа башельера показался клинок Кристофера. Тот вздрогнул и отшатнулся.
Бриан хотел остановить Криса, но Ричард удержал его.
— Я избавлю тебя от страданий, — с улыбкой сказал Крис, наступая на башельера. — Тебе не придется корчиться в муках, вспоминая свою никчемную жизнь! Да и зачем продолжать жить, если ты все равно рано или поздно сдохнешь, верно? — Кристофер поднял Карающий. — Такие, как ты, живут только в ожидании смерти, а не в борьбе за жизнь.
Башельер замотал головой, прикрываясь рукой.
— Обещаю, это будет не больно, — циничным тоном продолжал Крис под испуганными взглядами остальных башельеров. — Ты же все равно приготовился умирать? Верь мне, я — само милосердие!
— Нет! — крикнул рыцарь и вытащил меч.
— А-а, значит, ты все-таки готов побороться за жизнь?
— Уж если так, то без боя не сдамся! — прокричал вспотевший башельер, выставляя перед собой клинок.
— То-то же! — Кристофер спрятал меч в ножны. — Но если еще раз услышу подобные речи, то не успеешь даже пискнуть, как отправишься к праотцам! Это всех касается!
Этот инцидент хоть и был неприятным, но разрядил напряженную обстановку.
Водная гладь оставалась абсолютно ровной, только лишь время от времени на поверхность с тихим бульканьем вырывались пузырьки воздуха.
— Должно быть, рыбы, — сказал Бриан, перехватив обеспокоенный взгляд Ричарда.
— Начинай подбирать заклинания, — съязвил Сай, обращаясь к Крису и намекая на их спор.
— А ты давай ищи вход в Аквазию там, где вода побелее, — парировал Крис.
— Так и сделаю. — Сай сплюнул и отошел от компании.
Глава 19
Саймон прошел вдоль кромки воды. Он обратил внимание на то, что глубина начинается сразу у берега их островка. Рыцарь остановился рядом с корявым засохшим деревом и уперся в ствол локтем.
«Слишком тихо…» — подумал он, чувствуя волнение, выступающее на лбу мелкими капельками холодного пота.
Метрах в пяти от него опять послышалось тихое бульканье, а потом ближе, уже в двух метрах.
«Видно, сом или крупный налим, — подумал Сай. — Уж при других обстоятельствах я не позволил бы тебе так нагло меня дразнить. Живо угодил бы ко мне на крючок!»
Он взглянул в сторону берега. Там горели костры, и видна была группа людей, неустанно следящих за происходящим на острове. Среди них выделялась фигура Элиота.
Саймон перевел взгляд на дерево, рядом с которым стоял, и с негодованием ударил по нему ладонью, словно оно было в чем-то виновато. Ожидание изматывало его, пожалуй, больше, чем других. Причиной тому был его природный темперамент и постоянная жажда действий. С самой юности энергия била в нем ключом, делая его зачинщиком и участником авантюр и потасовок. За это ему всегда доставалось от родителей, особенно если учесть тот факт, что из четверых сыновей он чаще других влипал в неприятности, ведомый благородными побуждениями.
Но этот поход для Саймона был особенным и ничуть не менее важным, чем для Ричарда. Сердце требовало от него служения высокой вере, воплощение которой он искал на земле. И в ту ночь, когда он принял откровение, ниспосланное высшими силами, он получил оплот веры — Камелот…
Едва Саймон убрал от ствола руку, как увидел между веток смотрящий прямо на него глаз.
Это был человеческий глаз, но гораздо больше обычного, с вертикальным, как у рептилии, зрачком, обрамленный длинными темно-синими ресницами.