– Ты отдохни, мы уже уходим. Не буду тревожить тебя до вечера. Если что-то понадобится, позвони, слуги дежурят под дверью.

Она только молча кивнула. Лорд-канцлеру, который решил поднакопить сил и информации для серьезного разговора с сыном наедине, показалось, что на глазах у Солы блеснули слезы, но он сразу отмел это наблюдение как несущественное.

– После тебя, отец.

Лорд Корво, не прощаясь с женой, высоко вздернул подбородок и вышел. Обернулся, чтобы выпустить в Сида последнюю струю яда. Проглотил заготовленные слова, услышав, как вздернулись в комнате портьеры и шурхнули крылья: Сид явно был не настроен продолжать дискуссию. Лорд-канцлер грубо оттолкнул подвернувшегося тейо, готовившегося занять пост у

дверей «этой ведьмы», и отправился во дворец. «Хоть кто-то в этом государстве должен хоть иногда смотреть на карты боевых действий.»

НСС^А Ьл^-Клуул, КА^^А Ъл^-УмТ^

На краю внешней крепостной стены Хаяроса сидят Меери и Китти. Расстояние между ними — полтора метра, и уменьшаться оно не собирается. Китти болтает ногами и делает вид, что крайне интересуется мутным солнцем, которое вяло тащится к горизонту под аккомпанемент всех башенных часов столицы Аккалабата. Меери сортирует содержимое своих карманов, время от времени бросая на мальчишку серьезный взгляд исподлобья.

– А у нас один замок, — сообщает вдруг Китти. — И там папа с Койей. Нам с тобой негде будет жить.

– Зато у нас замков как жаб болотных. Видел когда-нибудь карту Аккалабата?

– Ага.

– То-то же. Ты где хочешь: на севере или на юге?

Китти внезапно шмыгает носом. Меери подвигается на пять сантиметров ближе, в вытянутой руке протягивает платок.

– Спасибо, у меня есть.

– Китти, ты не переживай. Мы действительно очень богатые.

– Не надо мне ваших денег.

– Тебе — не надо, королеве — надо. Рейвен уже решил нашу проблему.

Китти впервые отрывается от закатного солнца, нерешительно взглядывает на Меери.

– Отменить дуэм нельзя, сам понимаешь, — гасит тот едва вспыхнувшую надежду. — Но из-за того, что я такой большой, а ты такой маленький, а главным образом из-за того, что Ее Величество давно не обновляла набор своих драгоценностей. и ей очень нравится охотиться в роще на границе наших владений и земель, принадлежащих короне. В общем, Рейвен договорился, что мы уступим ей эту рощицу и внесем щедрый вклад в сокровищницу Дар-Аккала. За это.

– За это. — эхом повторяет Китти и придвигается на пять сантиметров ближе к Меери.

– Я получаю назначение в действующую армию и отправляюсь усмирять восстание в Кимназе. Есть такой поганый край далеко на юге, куда мы слишком активно ссылали виридских и прочих мятежников. Они там обжились, замутили мозги местным итано. В результате, не избавившись от одного чумного места, мы заполучили второе. И надо с ним что-то делать.

– Почему не послать маршала Дар-Халема? — спрашивает Китти.

– Старик совсем не в себе из-за того, что произошло с его. ну ты понимаешь.

– Да, я понимаю, — кивает Китти и тут же встревоженно спрашивает. — Нет, я не понимаю: ты отправляешься в армию, а насколько? И что будет со мной?

– Ты будешь спокойно жить, как и жил, с отцом и леди Койей в вашем единственном замке, — улыбается Меери. — Когда-нибудь я вернусь, и мы возобновим наши отношения, — пафосно заключает он.

Китти недоверчиво смотрит на него. Это хорошо. Хорошо, что не надо ничего сейчас делать с лордом Меери. Он здорово перетрухал на арене, когда выяснилось, что теперь лорд Меери — его дойе и они должны. это самое. Это хорошо, что все откладывается на неопределенное время. Только обидно, что Меери, кажется, тоже доволен — тем, что избавился от него, Китти. Он готов отправиться в действующую армию, только бы не связываться с малолеткой, тем более таким. порченым. Китти никогда не произносил про себя это слово, но сейчас оно показалось уместным. Благородный Дар-Кауда предпочитает гибель от мечей мятежников позорному дуэму. Китти захотелось завыть в голос.

– Эй, малыш, ты, что, вроде, огорчился? — Меери внимательно смотрит на него. От такого не скроешь.

– Еще чего! — Китти отодвигается на пять сантиметров.

– Правильно. К тому же, меня могут там и убить. Так что не спеши переживать раньше времени. Твой шанс попасть ко мне в объятия призрачнее, чем небесный чертог королевы Лулуллы. Китти задумчиво разглядывает свои руки. Меери терпеливо ждет.

– Я не хочу, чтобы тебя убивали, — делает Китти вывод из созерцания своих ногтей и ладоней. Меери пытается подвинуться ближе.

– Не надо, — просит Китти. И голос, и вид у него расстроенные.

– Как скажешь, — Меери встает во весь рост, потягивается. — Красиво, а?

Действительно, день выдался ясный (такое ощущение, что этим летом горные демоны, наконец, подавились своими туманами и перестали изрыгать их на столицу) и всё: от маленьких фигурок людей на улицах до бронзовеющих в лучах заходящего солнца флюгеров на дворцовых башнях — видится резко и четко. Ярмарка еще не закончилась, и Хаярос кипит жизнью. Кажется, никому нет дела до грядущей войны с Кимназом. Но и Меери, и Китти знают, что сегодня в лавках торговцев оружием было теснее, чем у мебельщиков и ткачей, а семейство Пассеров в полном составе собралось в резиденции своего верховного дара. Нет более верного признака того, что армия Аккалабата готова выступить в поход. Только поведет ее не старый лорд Дар-Халем, действительно, похожий теперь лишь на тень себя прежнего. И не его сын Хетти, которому «еще рано». А Меери Дар-Кауда, который неожиданно чувствует, как его обхватывают где-то в районе колена и тянут вниз с такой силой, что он с трудом удерживает равновесие. А удержав, плюхается на то же место, где сидел раньше, и уже не видит, как красив Хаярос на закате ярмарочного дня, потому что объятие, из-за которого он только что чуть не полетел вниз головой со стены, смещается выше, робкие руки просовываются под мышками, лезут под крылья, а сопливый мальчишеский нос зарывается в складки орада. Меери начинает часто-часто дышать. Когда этот дуралей успел натянуть перчатки? Слава Лулулле, этот дуралей все-таки догадался их натянуть. Значит, они ему объяснили. Нееееет.