— Как вы прекрасны, — прошептал он.

— Перестаньте! — испуганно оборвала его Лиза.

Она вырвала руку из его пальцев.

— Простите, — негромко продолжил он. — Я не сдержался. — Манчини усмехнулся. — В этом свете свечей вы прекрасны так, что от вас нельзя отвести глаз.

Лиза возмущенно охнула и поспешно вошла в дом. Сердце ее колотилось, как бешеное, дух в груди перехватило, и она, остановившись в дверях, невольно ухватилась рукою за шею, желая помочь себе вздохнуть как следует. Спиною Елизавета вновь почувствовала на себе пристальный взгляд молодого человека и, уже не останавливаясь, быстрым шагом прошла в гостиную.

Лиза не оставляла желание посетить кладбище и могилу синьорины Урраки. И как раз именно в тот день, в который она совсем уже решилась на это, князь Гвидо вернулся в Лукку. Первым же делом он отправился навестить невесту. Бледный его вид поразил княжну.

— Что с вами? — спросила Лиза с волнением. — Вы теперь бледны еще более, чем в прошлый раз. Признайтесь мне, вы нездоровы?

— О, это влияние здешнего климата, моя милая, — ответил Кавальканти. — Недаром я годами не жил здесь и не хочу оставаться в этих краях, дорогая.

— Как странно…

— А вы? Вам, я вижу, нравится тут? И вы выглядите много лучше, чем до приезда сюда.

— Да, — улыбнулась Лиза.

— Меня это радует, — сказал князь, кинув на невесту взгляд из-под ресниц. — Мы давно не говорили с вами, давно не имели возможности быть наедине, — продолжил он. — Надеюсь, вам этого так же не хватает, как и мне…

Лиза покраснела и опять ответила:

— Да.

Кроме этого слова, казалось, ей ничего не приходило в голову. Князь Гвидо взял ее руку и поднес ее к своим губам.

— Дорогая, как вы прелестны… — прошептал он.

Девушка вдруг растерялась. Впервые она подумала, что, быть может, не совсем любит своего жениха. Раньше, когда он брал ее за руку, ей не приходило в голову сомневаться, но теперь… Теперь что-то произошло. И бледное лицо князя Гвидо, хотя и по-прежнему прекрасное, не вызывало в ней любовного трепета. Более того, ей даже показалось неприятно это прикосновение князя. Но тот ничего не заметил. Он обнял Лизу и прижал ее к своей груди. Девушка вздохнула, прикрыла глаза и почувствовала его губы у своих губ, но тут вдали раздался шум, и князь поспешил выпустить Лизу из своих объятий.

— Князь! Ну наконец-то! — Анна Александровна стремительно вошла в комнату, где сидели ее дочь вместе с женихом. — Как вы могли так надолго нас оставить?

— Увы, сударыня, но это не в моей власти. — Князь Гвидо поднялся, чтобы приветствовать княгиню.

— Но теперь, я надеюсь, вы никуда не уедете?

Лиза, затаив дыхание, слушала ответ жениха.

— Сударыня, мне очень жаль, но мне понадобится совершить еще одну поездку в ближайшую же неделю.

Девушка, неожиданно для самой себя, вздохнула с облегчением.

— Но как? — огорчилась Анна Александровна. — Ах, Лиза, что ж ты молчишь? Отчего не уговариваешь князя остаться?

— Но ежели дела требуют, то как я могу отговаривать? — запротестовала Лиза.

— Милая моя! — воскликнула маменька. — Какая ты разумница. Вот видите, князь, моя дочь станет такой женой, которая никогда не будет возражать против ваших дел. Нравится ли вам это?

— Конечно, нравится, княгиня. Однако теперь мне бы хотелось, — тут Кавальканти повернулся к девушке, — чтобы Елизавета Гавриловна стала бы меня упрашивать остаться. — Он улыбнулся.

— Разве этим можно изменить ваше решение? — спросила Лиза.

— Нет, но мне было бы приятно. Своими словами вы показали бы, как вам меня не хватает. А то я уже начинаю думать, что вы вовсе по мне не скучали! — сказал князь.

— Нет, я скучала. — Лиза опустила голову. — И я бы хотела, чтобы вы никуда не уезжали.

— И я бы этого хотел, но, увы!

— Когда же вы едете? — поинтересовалась Анна Александровна.

— Довольно скоро, сударыня. Через два дня. Я направляюсь во Флоренцию. Там находится часть семейного состояния, некоторая недвижимость… Я должен этим заняться, чтобы после ничто не препятствовало моей спокойной жизни в России.

— Что же, это прекрасно! — произнесла княгиня. — Надеюсь, вы недолго будете отсутствовать.

— О, совсем недолго. Не более десяти дней, — с этими словами князь склонился к руке Анны Александровны. — А теперь я прощаюсь с вами до вечера. Надеюсь, что мы встретимся за ужином, сударыни.

После Кавальканти поцеловал руку Лизы и вышел.

— Что за человек! — обернулась маменька к дочери. — Только как он бледен. Я не стала ничего говорить, но это же прямо беда!