Илья промолчал. По его разумению, найти в Москве одаренного режиссера Попова и яркую блондинку при нем будет не так уж трудно. Только захочет ли Кирилл бежать? Не похож он на пылкого влюбленного!

Илья побрел было прочь, раздумывая о странностях чужой любви, но Анжелика поймала его за рукав:

– Ты куда? А акция? Иди и получи элементы костюма. Через полчаса начинаем!

Элементы костюма Илью доконали: они нисколько не отвечали его унылому настроению. В этот дождливый день вздумала привлечь к себе внимание фирма «Курочка Цып-Цып».

Акция есть акция – никакая буря ей не помеха. Уже через полчаса в «Фуроре» мегафонные голоса кричали про куриные окорока, шеи и печенки. Делали это представители фирмы. Никто из них не сломал ни ноги, ни руки, поэтому Илье досталась работа на улице. Там, как всегда, проверенная группа фабричных девчонок скандировала кричалки и совала прохожим рекламные листки. Чтобы потребитель не шел мимо, рядом с девчонками должен был стоять Илья и кудахтать, изображая товарный знак фирмы – пухлую курицу. Под каждым крылом курица держала по яйцу.

– Хоть бы петуха сделали, что ли, – ворчал Илья, натягивая белый комбинезон, подбитый синтетической трухой.

– По нашим временам наряжаться петухом неприлично, – хихикнул Снегирев (он, конечно, был тут как тут). – Вот на зоне петух…

– Вы сидели, Потапыч? – удивилась Олеся Анатольевна, староста кричальщиц. – А за что?

– Не был, не сидел, не привлекался, – поспешно ответил Снегирев. – Но живу давно и трудно. Хи-хи-хи!

Смешки зловредного старика относились к Илье в образе курочки, обутой в старые кроссовки. Руки Илья продел в толстые рукава-крылья. К каждому крылу было пришито по матерчатому, набитому какой-то дрянью яйцу размером с небольшую дыню.

– Видишь, Илюшка, зря ты боялся, что тебя нарядят трансвеститом, – потешался Снегирев. – Все достоинства при тебе и в лучшем виде!

– Прекратить балаган! – вдруг вспылила Анжелика. – Костюм нормальный, утвержден советом директоров компании. Илюшка, надевай оставшиеся элементы, а вы, Снегирев, марш принимать капусту!

Эдуард Потапович не смел ослушаться гражданской королевы «Фурора». Он побрел в сторону складов, поминутно оглядываясь и фыркая.

Илья застегнул комбинезон и увенчал себя глупой куриной головой. Снова мир перед глазами сузился до размеров щели, отчего стал ярче и страннее.

Голова курочки Цып-Цып оказалась не такой тяжелой и крупной, как башка Фруктикона. Она была всего лишь с диванную подушку. Две подушки поменьше, пришитые ко лбу, изображали глаза. Зрачки глаз были сведены к разинутому плюшевому клюву. Куриная голова сидела прочно, поглотив все звуки мира, а толстые бока припекали, как электрогрелка. Последнее было кстати: ведь работать предстояло на воздухе.

К выходу в свет Илью готовил представитель куриной фирмы – сказочно красивый молодой человек в строгом костюме. Его рубашка была настолько свежа, что светилась в тусклом интерьере подсобки. Зубы были еще белее.

Несмотря на милую внешность, молодой человек оказался суровым и въедливым. Сначала Илья долго кудахтал, пытаясь скопировать звук с магнитофонной записи. Затем он стал осваивать официально зарегистрированное поведение курочки на публике (этот трюк показывали во всех магазинах и в рекламном ролике по телевизору). Растопырив руки, пружинно подскакивая и топая лакированными туфлями, представитель фирмы трудился до тех пор, пока Илья не стал скакать почти так же. После этого курочке разрешили обуться в малиновые бахилы с растопыренными накладными пальцами. Молодой человек отсмотрел скачки Ильи в бахилах и разрешил показаться потребителю.

Илья вышел на свежий воздух, к кричальщицам. Буря стихла, но день остался сумрачным и мокрым. Прохожие валили мимо «Фурора». Все они были сварливые и несимпатичные. Даже машины проезжали самых никудышных марок, крашенные в противные цвета.

Началась рутина рекламной акции. Илья взмахнул руками и подпрыгнул, девчонки запричитали несвежими голосами. Тексты их речовок не могли продраться к слуху Ильи сквозь набивку и душное синтетическое сукно куриной головы. До него долетал лишь смутный визг, вроде того, что сам собой стоит в ушах, когда перегреешься.

Сначала Илья кудахтал довольно формально. Однако скоро своей прорехой для глаз он поймал знакомую элегантную фигуру: представитель фирмы наблюдал за курочкой со стороны и был недоволен. Тяжелый взгляд молодого человека прожег витринное стекло и достиг нерадивого Ильи.

Душа Ильи от этого взгляда вскипела гневом, по спине сползла горячая струйка пота. Он показал фирменному красавцу язык. Заметить язык под куриной личиной невозможно, поэтому пришлось громко закудахтать, вспугнув какую-то зазевавшуюся старушку, и топнуть трехпалой ногой.