Вторая часть плана нацеливалась дальше. Отец надумал предложить президенту Эйзенхауэру осуществить совместную акцию вооруженных сил США и СССР под эгидой ООН по стабилизации положения в районе Суэцкого канала. Он не сомневался, что, несмотря на любые разногласия, Соединенные Штаты никогда не выступят против своих союзников по НАТО. Вот тогда весь мир, а в первую очередь арабские страны, увидят, кто на деле желает им помочь. Если же произойдет невероятное и президент согласится… Такого, по мнению отца, не могло произойти.

Пока же, простившись с Тито, которого так и не удалось уговорить покинуть уютный остров в Адриатическом море, отец летел в завьюженную Москву. Его снова одолели иные заботы: первым делом следует покончить с делами в Венгрии, а уж затем приниматься за Египет.

Мне казалось, что все потеряно. Прочитав заявление Эйзенхауэра, я пришел к выводу: фигуры расставлены, основные ходы сделаны, игра сыграна. Остается только завершить партию. А это дело техники. Профессионалы один на один быстро объяснят строптивому полковнику Насеру, что к чему.

Я искренне переживал. Ведь освобождение африканских стран от колониальной зависимости мы тогда считали своим кровным делом. Может быть, и не все, но я эти события принимал очень близко к сердцу. И вот теперь — поражение!

С отцом на тему Египта я заговорил лишь 4 ноября, когда прояснилось в Венгрии. Он заметно повеселел, стал приезжать домой не так поздно, опять возобновились наши прогулки. На мой вопрос-восклицание: «Что же с Египтом?!» — отец ответил, что мы приложим все усилия, поможем египтянам.

— Но как? — удивился я. — Ведь у нас нет флота, а имеющиеся корабли заперты в Черном море. Через проливы им не пройти.

— Зачем прорываться через проливы, напрямую, с Кавказа значительно ближе, — бросил он.

— Но придется идти через Турцию или Иран, — еще больше удивился я.

— Можно попросить их пропустить наши войска, а можно и перелететь. Не станут же они сбивать наши самолеты. Турки и персы несколько раз подумают, прежде чем решатся отказать соседу, — отпарировал отец, — и вообще, я говорю о возможностях. До войны, надеюсь, дело не дойдет.

Раз он так говорил, значит, у него в голове уже сложились какие-то планы. Я задал мучивший меня в последние дни вопрос: «Почему американцы не вмешались своими вооруженными силами в Венгрии?»

— Все произошло так быстро, что они, возможно, просто не успели. К тому же их и не приглашали. Американцам нельзя, конечно, верить на слово, они уважают только силу, но они неофициально заверили нас, что не полезут в венгерские дела вооруженными силами или прямыми поставками вооружения. Они относят Венгрию к сфере наших интересов, — задумчиво произнес отец.

— Конечно, нельзя им верить на слово, — повторил он, — но они не вмешались. Или просто не успели?…

— Если американцы проявили такое понимание, то вправе ли мы теперь вмешиваться в Египте? — настаивал я.

Отец ответил, что формально мы на одной стороне с США. Они тоже выступают за скорейшую ликвидацию конфликта. «На словах. Вот и будем действовать вместе, — отец уже улыбнулся. — Посмотрим, кто только говорит, а кто готов помочь по-настоящему».

5 ноября газеты сообщили о высадке десантов в Египте: Порт-Саиде, Порт-Фуаде, Габане и на аэродроме Эль-Гамалия. Бодряческая информация пресс-службы египетской армии об уничтожении врага никого не вводила в заблуждение.

Одновременно в Москве опубликовали обращение главы советского правительства Николая Александровича Булганина к руководителям стран-агрессоров: Антони Идену, Ги Молле и Бен Гуриону. В отличие от предыдущего заявления, этот документ целиком написал отец. Звучал он резко, предупреждал, что, казалось бы, локальный конфликт может перерасти в третью мировую войну. Советский Союз предлагал в первую очередь США, а также и другим членам ООН использовать совместно вооруженные силы для прекращения кровопролития. Со своей стороны, мы заявляли, что, независимо от решения других стран, готовы к применению силы.

Отец не любил ультиматумов. Тут нетрудно и ошибиться. На сей раз он демонстрировал жесткость, но главное содержалось в инструкциях советским послам. При передаче обращения адресату им предписали на словах добавить, что шутить в Москве не намерены, ракеты, о которых отец рассказывал Идену, находятся на своих позициях и готовы к делу. Ждать бесконечно мы не станем. Срок для принятия решения определялся, я уж точно не помню, то ли в двадцать четыре, то ли в сорок восемь часов.

Одновременно ушло обращение к президенту США. Мы настойчиво, я бы сказал, назойливо предлагали по примеру Второй мировой войны начать совместные боевые действия против агрессоров. Только теперь — против союзников США. Отец надеялся, что ему удастся загнать Эйзенхауэра в угол. Он ценил его как честного, умного человека и военачальника, но ни во что не ставил как политика.