И еще. Отец убедился, сколь сильное воздействие оказывает одно упоминание о ракетах с атомными зарядами. Из этого последовали сразу два вывода: работу над ракетами следует всемерно форсировать и совсем необязательно иметь много ракет. Достаточно заявить о них. Подобный блеф сам по себе оказался эффективным средством давления.

Выбранная им тактика, ибо блеф нельзя считать стратегией, требовала тщательного сокрытия количества и мест расположения ракет. Никакого «открытого неба»! Никакой воздушной разведки над нашей территорией! Именно поэтому отца особенно беспокоили пролеты через нашу территорию пока неопознанного высотного разведчика. Последствия Суэца оказывали свое влияние практически все последующие годы, их отзвук можно услышать даже в дипломатической канонаде, раздававшейся в период Карибского кризиса.

Несмотря на заявление о прекращении огня, бои в Порт-Саиде 7 ноября не прекратились, более того, в них приняли участие даже танки. Экспедиционные войска стремились захватить позиции повыгоднее — кто знает, когда наступит час возвращения домой. Стрельба стихла только на следующий день.

Израиль праздновал победу: тут и разгром численно превосходящей египетской армии, и приобретение новых территорий на Синайском полуострове, и огромные трофеи. Они оказались столь велики, что даже советская благовоспитанная пресса не посмела промолчать. Египетская армия потеряла большую часть тяжелого вооружения, поставленного ей из Чехословакии и СССР. В том числе почти все танки и бронетранспортеры. Солдаты их попросту побросали и разбежались.

Американские эксперты оценивали стоимость захваченного израильской армией оружия в пятьдесят миллионов долларов. По тем временам — огромная цифра. Египтяне пытались сделать хорошую мину и в свою очередь, не отрицая потерь, соглашались на тридцать танков Т-34 и пятьдесят бронетранспортеров — неисправных, непригодных к дальнейшей эксплуатации. Так, металлолом.

По Москве пополз слух, что израильтяне после окончания боевых действий обратились к советскому правительству с запросом о заключении соглашения на поставку запасных частей к танкам. А может быть, это и не анекдот: наши отношения в те годы еще окончательно не прервались.

Отец более спокойно, чем я, отнесся к постигшему Насера поражению. Он пояснял, что египтяне только осваивают танки, не знают ни материальной части, ни тактики. Не мудрено, что они поддались панике, бежали при первых ударах хорошо обученной современной израильской армии. В ней служит много офицеров и солдат, накопивших боевой опыт в рядах союзников во время войны с фашистами.

— Их надо учить. Со временем и они научатся владеть новейшим оружием. Тогда Израилю с ними не справиться, ведь арабов пятьдесят миллионов, — продолжал отец. — Сейчас вновь придется помогать, восполнять потери, ничего не поделаешь.

Отец ошибся: ни длительные тренировки, ни современное вооружение не научили арабов современной войне.

Весь ноябрь и начало декабря отец дожимал англичан и французов, пытался выдавить экспедиционные войска из «тюбика» Суэцкого канала.

Ему пришла в голову идея пригрозить посылкой наших «добровольцев», как это происходило во время войны в Испании с Франко. С египетскими войсками оккупанты не считались, они не представляли угрозы, а вот перспектива появления в районе столкновения третьей силы — обученных советских добровольцев — не могла не заставить задуматься. Соответствующее заявление поручили опубликовать ТАСС.

В заявлении говорилось: если агрессоры не выведут свои войска с захваченных территорий, то компетентные органы Советского Союза не станут препятствовать выезду в Египет добровольцев, желающих помочь дружественному народу в борьбе против колонизаторов.

На мой вопрос, как же это люди доберутся до места назначения, отец довольно легкомысленно ответил: «Морем». Он, видимо, об этом всерьез не задумывался и после минутного размышления добавил: «Там много людей не потребуется, нужны специалисты: летчики, танкисты. А потом еще… Я думаю, вообще до этого дело не дойдет».

В нашей стране заявление ТАСС восприняли серьезно, началась запись желающих проучить зарвавшихся империалистов, помочь братьям арабам. Даже в Энергетическом институте, где я учился, отыскались охотники.

Кризис, исчерпав энергию, выдыхался. 22 декабря, незадолго до Рождества, в самый короткий день в году, пришло сообщение о завершении эвакуации английских и французских войск. Египет, празднуя победу, ликовал. В Лондоне подводили итоги. Сразу после наступления нового 1957 года Антони Иден подал в отставку. На посту главы кабинета его сменил Гарольд Макмиллан.

13 ноября министр национальной обороны Польши маршал Войска Польского Константин Рокоссовский подал в отставку со всех постов. Польское правительство на прощание наградило военачальника орденом и, не мешкая, отправило в Советский Союз. На его место назначили лишь недавно вышедшего из тюрьмы Мариана Спихальского. Отца не удивил такой поворот событий, но информацию о новом министре обороны Польши он воспринял настороженно. Конечно, Спихальский — человек Гомулки, но, считал отец, длительное заключение вряд ли укрепило дружеские чувства генерала к Советскому Союзу. Как он поведет себя, заполучив в свои руки власть над многотысячной, хорошо вооруженной армией? Сомнения вскоре рассеялись, дружба с Гомулкой лучше всяких донесений разведки свидетельствовала: беспокоиться не о чем.