Это был снимок средней части тела. Ричер увидел призрачно-серые очертания грудной клетки, позвоночника, таза, пересеченные тенью костей руки. Один предмет получился на снимке так ярко, что вышел совсем белым. Металлический, тонкий и заостренный, длиной почти с ладонь.

— Какой-то инструмент, — предположил Стейвли.

— В других случаях подобного не было, — заметил Поултон.

Стейвли прикрепил снимки один за другим к световому экрану и внимательно их рассмотрел.

— Скелет цел. Свежих травм нет, так что умерла она не от удара тупым предметом.

Стейвли повернулся к столу:

— Что ж, приступим к работе.

Он вытянул шланг, намотанный на прикрепленную к потолку бобину, и повернул маленький вентиль на его наконечнике. Из шланга полилась прозрачная жидкость.

— Ацетон, — пояснил Стейвли. — Надо смыть эту чертову краску.

Зеленая жижа медленно утекала в сток на полу. От резкого химического запаха перехватывало дыхание.

Передав шланг лаборанту, Стейвли скальпелем разрезал чехол снизу доверху. Все увидели труп Элисон Ламар, лежащий лицом вниз и скользкий от краски. Когда ее смыли, кожа приобрела зеленовато-белый оттенок.

— Переверните ее, — велел Стейвли.

Тело легло лицом вверх — зеленовато-белая сморщенная кожа, глаза широко открыты, зеленая кайма вокруг век. Кусок чехла, прилипший к коже от груди до бедер, словно старомодный купальник оберегал ее скромность. Стейвли нашарил под ним тот самый металлический предмет.

— Отвертка, — сообщил он.

— Из ящика на кухне, — заметил Ричер.

— У нее порезы на лице, — сказал Стейвли, поливая лицо из шланга. Левую щеку от глаза до подбородка пересекали пять параллельных порезов. — Думаю, она сама себе их нанесла, — добавил он.

— Убийца ее заставил, — сказал Ричер.

— Как? — спросил Блейк.

— Не знаю. Но, вероятно, мысль об отвертке пришла к нему в последний момент. Мне кажется, он заставляет их самих наполнять ванну краской, а отвертка понадобилась, чтобы вскрыть банки. Если бы он подумал о порезах заранее, он заставил бы ее прихватить на кухне вместе с отверткой и нож.

— Но зачем? Зачем заставлять ее резать саму себя? — спросил Блейк.

— Ярость? — предположил Ричер. — Наказание? Глумление? Я все время задавался вопросом, почему он не проявляет жестокости.

— Как же он ее убил? — спросил Блейк.

Стейвли стянул последний кусок чехла и смывал струей ацетона краску с живота покойницы.

— Можно ли убить так, чтобы патологоанатом не сумел определить способ? — спросил Ричер.

Стейвли отрицательно покачал головой:

— Только не ваш покорный слуга.

Он перекрыл струю ацетона, выпустил шланг, и тот намотался на бобину.

— По сути, есть два способа убить человека — остановить сердце или перекрыть приток кислорода в мозг. Но сделать и то и другое, не оставив следов, чертовски сложно.

— Как можно остановить сердце? — спросил Блейк.

— Не прострелив его? Устроить эмболию. Большой воздушный пузырь, введенный в систему кровообращения, бьет изнутри по сердцу, как камень. Исход обычно фатальный.

— Вы бы заметили след от иглы?

— На этом трупе — нет. Кожа разъедена краской. Но повреждение сердца можно увидеть. Проверю при вскрытии, но вряд ли что-то обнаружу. У других ничего такого не было.

— А как насчет прекращения доступа кислорода в мозг? — спросил Блейк.

— Непрофессионалы называют это удушением, — заметил Стейвли. — Удушить можно, не оставляя особых следов. Классический вариант — подушку на лицо. Доказать что-либо практически невозможно. Но это — молодая сильная женщина. Она бы боролась до последнего.

Ричер отвел взгляд. В лаборатории было тихо и холодно.

— Я думаю, что в ванну она легла еще живая, — сказал он.

— Почему вы так решили? — спросил Стейвли.

— Не было ни малейшего беспорядка. Сколько она весила? Килограммов пятьдесят пять — пятьдесят семь? Слишком тяжелый труп, чтобы свалить его в ванну и ничего не заляпать.

— Может, он налил краску потом, — предположил Блейк.

— Надо бы провести эксперимент, — сказал Стейвли. — Но я согласен с тем, что умерла она уже в ванне. На первых трех телах не было ни синяков, ни ссадин, ничего. По-моему, все, что они делали, они делали сами.

— Но только не убивали себя, — заметила Харпер.

— Ясно, что это не самоубийство, — согласился Стейвли.

— Их не топили, — добавил Блейк.

Стейвли кивнул:

— Первых трех — нет. В легких жидкости не было. Про эту мы скоро узнаем, но готов спорить, что жидкости не обнаружится.