– Добрый вечер, мадмуазель, - услышала за спиной Готель и, повернувшись, увидела перед собой полноватого и невысокого монаха, - меня зовут отец Жан, я являюсь аббатом этого места, и поскольку мне доложили, что меня ищет некая мадмуазель, полагаю, это вы.

– Добрый вечер, святой отец, - кивнула девушка и опустила капюшон.

– Так чем, же я могу помочь вам, дитя?

– Меня зовут Готель Сен-Клер, - волнуясь, представилась она, - и мой разговор к вам, отец Жан, носит характер сугубо личный для меня, необходимый для здоровья королевы и важный для репутации вашего аббатства. А потому, я бы просила вас найти для него более уединенное место.

– Пойдемте в скрипториум, там сейчас так холодно, что иной монах прочтет книгу заново, чем осмелится туда прийти, - засмеялся аббат.

В скрипториуме, как назвал его отец Жан, было невероятно. Невероятно много круглых колонн, полок и книг, и невероятно холодно. Целый город для любознательного монаха, не боящегося неминуемой простуды от вечернего бриза, наполняющего зал то ли туманом, то ли магическими облаками.

– Я слушаю вас, - присел на скамейку аббат.

– Отец Жан, - начала Готель, - я знаю, что монахи Ля Мерв'eй уже долгое время ищут лекарство для Марии Анжуйской, способное вернуть ей былые силы. И я хотела бы просить Орден, дамой которого я также являюсь, оказать нам всем взаимную услугу.

В доказательство своих слов, она развернула бирюзовую материю, расшитую геральдическими лилиями королевства с орденом, врученным ей когда-то под нефом строящегося Нотр-Дама Морисом де Сюлли. При виде этого артефакта брови аббата выползли на лоб:

– Боже всемогущий, сколько же ему лет?

– Двести семьдесят три года, аббат.

– Должно быть, ваш род у Ордена на хорошем счету, мадмуазель Сен-Клер, - рассудил тот.

– Теперь же, я хочу спросить, готов ли Орден оказать мне не простую услугу и поддержать меня?

– Я и другие рыцари Ордена поможем вам везде, где вам необходимо, мадмуазель, - покорно кивнул отец Жан, - и любая помощь репутации аббатства станет весомым аргументом для французской церкви в вашу пользу. Особенно сейчас, - вздохнул аббат, - когда не только паломники, но и сами монахи покидают Мон Сен-Мишель, а поддержка короля целиком достается командующим здесь военным.

– Но где же война?
– недоумевала та.

– Собор и северные стены почти разрушены, а английский флот стоит за пределами отлива и только и ждет удобного случая, чтобы атаковать нас. И вера монахов не становится от этого крепче. Они идут в мир и теряют себя.

Наступила некоторая пауза. Аббат молчал, видимо, размышляя над своими словами, в то время как Готель уже не знала какими словами пользоваться ей, чтобы достучаться до сознания простого смертного человека без угрозы эмоционального срыва и без неминуемо сопутствующих тому осложнений. Она крутила словами, как могла, но отец Жан только послушно кивал головой, словно ничего не понимал, что постепенно выводило Готель из себя. В результате она взяла тон прямой и пристально смотрела аббату в глаза, как разговаривают с заигравшимся ребенком:

– Я хочу передать саду Ля Мервей цветок, используя который монахи аббатства смогут вернуть королеве молодость и силы. Взамен же, я попрошу их величество отдать мне своего следующего ребенка.

– Попросите что?
– вежливо улыбнулся аббат.

– Святой отец, я несколько старше, чем выгляжу, и знаю, что никогда не смогу иметь детей. И это единственная причина, по которой я готова вернуть Бел'eну [9] свой источник, навсегда отказавшись от сего дара, - заключила Готель.

Отец Жан старательно всматривался в лицо девушки, ожидая, что вот-вот наступит мгновение, и по её лицу пробежит след какого-либо другого объяснения этой, похоже, шутки. Но ничего подобного не происходило. Немое лицо Готель не наводило на монаха никаких других мыслей, кроме зажимающего сердце внутреннего трепета.

– Полагаю, мне необходимо встретиться с советом Ордена, - пересохшим голосом произнес аббат.

"Ну, вот и всё", - подумала Готель и добавила:

– Если вы решите мне помочь, святой отец, я передам вашим монахам карту с местонахождением цветка через Дени Дю Мулена в парижском соборе. А пока, я бы хотела вернуться в Дюке, где меня ждут.

– Вам лучше остаться здесь, до следующего прилива, - ответил отец Жан, и распорядился о свободной келье для своей гостьи.

Вода действительно отступила и снова начала прибывать лишь к рассвету. В той же лодке, а потом и экипаже, с теми же попутчиками Готель вернулась в Дюке.

– Вы в порядке?
– спрашивал Эмерик.

– Да, - кивала Готель.

– А ваше дело, оно…

– Да, - поторопилась ответить она, - похоже, всё хорошо.

– Я очень переживал за вас сегодня, - заговорил он, - прошлой ночью здесь прошли всадники, и я боялся, не попали ли вы там в беду.