Только один член Совета Теней остался на месте – Агнесса.

— Можно тебя на минутку? – спросила она, подойдя к Милене. Девушка кивнула, хотя и не знала, чего ожидать от этой «минутки». Они молча зашли в гущу леса, чтобы никто не смог их подслушать. Милена сняла с себя влажную кофту Альпина, в которой всё это время находилась, и обвязала её вокруг пояса. Красное платье тоже промокло и так плотно прилипло к телу, что теперь просто неприлично обтягивало каждый его изгиб.

— У нас мало времени. Я сейчас должна идти на голосование, но перед тем, как уйти, я хочу сказать тебе кое–что важное, — начала Агнесса, а Милена, не привыкшая говорить с ней больше шестнадцати секунд, застыла.

— Я знаю, тебе сейчас сложно воспринимать меня, как родную бабушку, ведь все пятнадцать лет мы практически не общались. К тому же, ты наверняка думала, что я того… — старуха покрутила пальцем у виска и села на обросший мхом пенёк. – Твои родители запрещали нам общаться, потому что боялись потерять тебя. И хотя Лора и Вэнс знают об Ордена Посвящения, мне иногда кажется, будто они действительно верят, что я сумасшедшая. Люди всегда думают только так, как им хочется, даже если знают, что это неправда. И за это их нельзя осуждать – просто им так легче жить, — Агнесса замолчала, вслушиваясь в далёкую песню сирен, которую приглушал шелест дождя.

— Родители любят тебя и оберегают так, как считают нужным. Поэтому они не разрешали мне с тобой видеться. Верили, что так будет лучше. Но я не могла с этим смириться. Я требовала, чтобы они открыли тебе правду и сказали, кем ты станешь, когда магия даст о себе знать. Но эти разговоры всегда оканчивались одинаково. Скандалом. Поэтому я почти не жила с вами, лишь изредка навещая тебя, когда ты не знала об этом. Лора и Вэнс даже решётки на окна поставили, чтобы ты не смогла от них улететь, — Агнесса печально улыбнулась, а Милена фыркнула, давно подозревая, что решётки на восьмом этаже не несут важной функции.

— Так ты ветряная ведьма? – поинтересовалась она, хотя заранее знала ответ.

— Да. И моя прабабка тоже была ведьмой. Только земляной. Она жила в Германии, но когда её публично казнили, моя бабушка увезла нас с матерью в Англию. Считала, что там нам не грозит опасность, — водянистые глаза старухи наполнились слезами, и Милена неловко потрепала её по плечу. Но всё же она не могла свыкнуться с мыслью, что родители возвели перед ней такую гигантскую стену лжи. Всю жизнь они ограничивали её общение с бабушкой, уверяли, что она безумная… А теперь оказалось, что это неправда! Милена подставила лицо дождю и слизала каплю, приземлившуюся ей на губы. Казалось, что вода смывает не только её косметику, но и враньё, что годами хранилось в семейной копилке.

— Пожалуйста, скажи что–нибудь по–немецки, — попросила вдруг Милена.

Старуха, не ожидая такой просьбы, на мгновенье замешкалась.

— Du bist bl"odes Schwein! Du musst ins Krankenhaus gehen! – выпалила она и захохотала. Судорожно вспоминая уроки немецкого, которые она посещала пару лет назад, Милена всё–таки смогла перевести эту реплику, звучавшую на английском как: «Ты глупая свинья! Ты должна отправиться в больницу!».

* * * Ничуть не обидевшись на своенравный юмор бабушки, Милена рассмеялась.

Агнесса, тем временем, встала с пенька и крепко её обняла.

— Мне нужно ещё столько тебе рассказать и объяснить! Надеюсь, со временем ты привыкнешь к тому, что я нормальная… Но нам уже пора, — проговорила она и направилась к поляне, где их ждали судьи. Милена, страдающая редкой стадией топографического кретинизма, побежала за ней.

— Бабушка, а почему у тебя по комнате всегда разбросаны сушеные листья и лепестки растений? – Милена прикрыла глаза, вспоминая грязную спальню старухи, и чуть не врезалась о дерево, выросшее у неё на дороге.

— У меня есть одна старая подруга. И поскольку она является верденской ведьмой, то всё время дарит мне магические травы, из которых можно сделать эликсиры. Даже запретные. Кстати, ты видела эту подругу на Совете Теней, — Агнесса понизила голос до шепота, и Милена теперь с трудом отличала его от шороха листьев. Перед её глазами проплыл образ смуглой старухи с седой косой. Так вот о какой подруге шла речь!

Весь остальной путь они провели в молчании. Агнесса лишь изредка оборачивалась, проверяя, не пропала ли Милена.

— Оставайся здесь. На голосование тебе нельзя, — предупредила она, когда они вышли на открытую поляну. Глядя вслед уходящей бабушке, Милена разъяренно пнула ногой камень. Почему ей нельзя пойти на голосование?

Ведь там, в конце концов, решается её судьба! С этой мыслью она, прихрамывая, удалилась в лес и плюхнулась на первый попавшийся пенёк.

Пение сирен стало громче, смешиваясь со звериным рычанием грома.

Вслушиваясь в их песню, Милена прождала так в лесу около часа. За это время она несколько раз решительно вставала с пня, желая отправиться к судьям и спросить, что происходит. Но в последнюю минуту девушка брала себя в руки и садилась обратно.