В «Книге духов» мы все-таки нашли Думиэля. На самой последней странице. Рисунков там никаких не было, печатей тоже, только текст на латыни — призыв к ангелу. Каких-либо характеристик мы там тоже не нашли.

Хаим долго шевелил губами, пытаясь перевести латинский текст на древнееврейский язык.

— Что-то не получается, — наконец сказал он. — Может, бросим это дело?

— Ну да, на середине пути. Пока мы выяснили, что Польский Святой добрался, по крайней мере, до четвертого зала. А сейчас он в аду — значит, сделал какую-то ошибку.

— Неслабая ошибка — судя по тому, что недавно его похоронили. Значит, ты хочешь, чтобы я перевел это на древнееврейский?

Я кивнул.

— Ладно, придется идти к раву Амнуэлю. А ты, Яков, чем займешься сегодня?

— Хочу прогуляться по Риму, голова что-то разболелась, — уклончиво ответил я.

Вышли из дома мы вместе. Хаим повернул направо, к гетто, а я налево, в сторону Тибра.

Пройдя несколько сот метров, я оглянулся. Хаим уже скрылся из виду, и я решительно взял направление на Ватикан.

Я был там всего один раз по какой-то служебной надобности, справедливо полагая, что еврею, даже такому плохому, как я, в Ватикане делать нечего. Но на этот раз меня интересовала ватиканская библиотека.

Библиотека располагается в огромном, мрачном, классического стиля здании и представляет собой самое большое в мире хранилище теологической литературы. Она чем-то напоминает усыпальницу: вход в нее разрешен далеко не каждому, и многим книгам суждено покоиться здесь вечно, так и не побывав в руках у жаждущих читателей.

Проход в библиотеку мне облегчило полицейское удостоверение. Мрачному монаху-доминиканцу в дверях я объяснил, что полиция ищет книгу, которая используется шпионами для составления шифров. В свинцовых глазах монаха промелькнуло понимание — похоже, что радости детективной литературы не были ему чужды. Он передал меня другому монаху — библиотекарю, не вдаваясь в излишние объяснения, что существенно облегчило мне задачу.

— Что конкретно вы ищете? — поинтересовался монах, когда мы поднялись по широкой полукруглой лестнице на второй этаж.

— Говорят, что есть такая книга на латыни, — осторожно начал я. — Называется она «Сефер Адам а-Ришон», «Книга Первого Человека».

— Перевод с древнееврейского? — Монах бросил на меня пристальный взгляд. Не опознал ли он во мне еврея?

— Наверное, да, — я неопределенно пожал плечами. — Я полицейский, а не ученый.

Монах замолчал и устремился в лабиринт залов, уставленных книжными шкафами. Я шел следом, не забывая глядеть по сторонам. В нишах то и дело попадались статуи, старинные глобусы, какие-то загадочные модели и инструменты.

Мой проводник шел не останавливаясь, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Наконец мы вошли в большую комнату с высоким потолком и широкими и высокими арочными окнами. Мы столько раз уже поворачивали, что я не представлял, куда могут выходить эти окна.

— Вот здесь, — монах указал на несколько шкафов. — Здесь она должна быть.

— А если ее здесь нет?

— Значит, найти эту книгу уже невозможно. Вы представляете себе размеры ватиканской библиотеки?

— Более или менее, исходя из нашей краткой экскурсии.

— Значит, вряд ли, — легчайшая тень усмешки тронула уста монаха. — А как вы собираетесь доставать книги с самых верхних рядов?

Не дожидаясь ответа, он сказал:

— Подождите, я принесу вам лестницу.

Монах удалился, а я стал просматривать книги. Работа действительно предстояла непростая — это я понял сразу. Ведь даже названия большинства книг прочитать я не мог, так как плохо знал латынь. Несколько раз попадались мне различные издания «Ключей Соломона», переводы Мишны и Талмуда на латынь…

Послышался скрип — это монах затащил в зал стремянку, роскошное изделие из красного дерева, довольно ветхое, правда.

— Давайте я вам помогу, — предложил он.

— Не стану отказываться.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь шуршанием страниц и интенсивным чиханием, когда мне и библиотекарю попадала в нос книжная пыль. Я то и дело хватался за ухо, как учил меня Хаим, пока не поймал на себе настороженный взгляд монаха.

Поиски продолжались более двух часов. Я страшно устал и был весь в пыли. Хотел уже бросить это бесполезное занятие, когда монах подошел ко мне с небольшой книгой в коричневом переплете.