– Да выключи ты эту дурацкую музыку!

– А? – опешил Андрей Петрович.

– Музыку, говорю, выключи! – повторила Екатерина Илларионовна и, не дожидаясь Садчикова, вскочила сама, подбежала к розетке и выдернула из нее шнур приемника.

Андрей Петрович молча смотрел на нее и ждал объяснений.

Тут она неожиданно сникла и очень тихо пробормотала:

– Он хочет убить Широкова…

– Что-что? – не расслышал Садчиков.

Екатерина Илларионовна вскинула голову, и вдруг в ней все как будто забурлило и из тихой она снова превратилась в буйную.

– Он хочет убить Широкова! – закричала она. – Понимаешь ты или нет?! Он хочет убить Широкова!

Андрей Петрович несколько раз моргнул и тупо спросил:

– Ну и что?

А действительно – ну и что? Нет, убийство – поступок, конечно, нехороший, но чтоб так уж из-за этого расстраиваться…

Екатерина Илларионовна не могла больше ни кричать, ни говорить. Она привалилась к стене и вдруг зарыдала. В голос зарыдала, с подвываниями, с подхрюкиваниями, что называется по-деревенски.

И тут до Садчикова дошло.

Так вот кого она нашла себе! Широкова!

– Я люблю его… – подтверждая догадку Андрея Петровича, проревела Екатерина Илларионовна.

Садчиков не удержался.

– Кого? – будто не поняв, нарочито проникновенно спросил он. – Мужа?

Екатерина Илларионовна враз прекратила рыдания и набросилась на него с кулаками:

– Какого мужа?! Что ты придуриваешься?!

– А кого же? – отступая и отбиваясь от нее, осклабился Андрей Петрович. – Широкова, что ли?

Он поймал себя на том, что ему нравится мучить ее.

И она это почувствовала. Поэтому резко остановилась и пристально посмотрела ему в глаза:

– Я хочу, чтобы ты мне помог, а ты…

Буравя взглядом Андрея Петровича, Екатерина Илларионовна пыталась понять: можно ли на него надеяться, но это было трудно, потому что Андрей Петрович и сам не знал, нужно ли на него надеяться.

Наконец Екатерина Илларионовна спросила:

– Ты сумеешь убедить моего мужа, чтобы он этого не делал?

«А ведь она втюрилась не на шутку… – подумал Андрей Петрович. – Ишь как зенки-то блестят… Ко мне вот приехала – не побоялась… Прямо как декабристка – в Сибирь за своего Широкова готова…»

– Так сумеешь или нет? – напирала Екатерина Илларионовна.

Садчиков увильнул из-под ее взгляда и уклончиво ответил:

– Ну-у… я даже не знаю…

Ее голос задрожал:

– Ну что тебе стоит, Андрюша? Ну что тебе стоит? Наболтай ему чего-нибудь, скажи: так, мол, и так, можно и по-другому, без крови, мирным путем… Ну в общем, что-то в таком духе…

Пока Екатерина Илларионовна говорила, Садчиков думал. Легко сказать – убеди! Мэр так загорелся этими «Розовыми снами», что, если ему хоть слово против вякнуть, он такой крик поднимет… А Садчикову совершенно не хотелось ссориться с мэром. Тем более из-за какого-то Широкова. Да даже и из-за Екатерины Илларионовны! Невелика фря – бывшая любовница…

– …или, например, скажи, что это дело вообще невыгодное… – донесся до него голос жены мэра. – Скажешь, а? Скажешь?

Андрей Петрович кивнул. Но кивнул как-то вяло, просто чтобы отделаться. И Екатерина Илларионовна это заметила. Она отшатнулась от Андрея Петровича и насупилась.

– Ну что опять? – спросил он.

Екатерина Илларионовна тяжело посмотрела на него и очень отчетливо произнесла:

– Если он убьет Широкова, то я убью его.

Андрей Петрович обалдел:

– Чего-чего?…

– Если мой муж убьет Широкова, то я убью его! – твердым голосом повторила Екатерина Илларионовна и вдруг достала из кармана своего делового костюма маленький дамский пистолет.

Садчиков даже вздрогнул от неожиданности.

– Я застрелю его из этого пистолета! – Екатерина Илларионовна покачала оружие на ладони и сунула обратно в карман. Потом она грустно посмотрела на Андрея Петровича и добавила: – Поверь мне, это не бравада…

Да Андрей Петрович и сам чувствовал, что это не бравада. Какая уж тут бравада! Никогда еще он не видел Екатерину Илларионовну настолько серьезной. Никогда еще она не была так храбра, чтобы приехать к нему средь бела дня, наплевав на глаза и уши, которых у мэра в городе было ого-го сколько. И потом, он даже не подозревал, что у нее есть пистолет. Да и не было у нее никогда пистолета, он же знает! Этот пистолет только сейчас появился! А зачем появился? А? Зачем?

То– то.

Андрей Петрович молча смотрел на Екатерину Илларионовну, явно не зная, как ему на все это реагировать.