На город надвигались сумерки. До войны в это время в домах уже зажигали свет. А сейчас окна смотрели печально и сумеречно на полупустынные улицы. Людей было мало, а те, которые встречались, все куда-то торопились. Невольно и девочки прибавили шаг.

Дагалина усадила девочек на диван, рядом с собой и сказала:

— Рая, Фатимат! Вот о чем я хотела с вами поговорить. На фронте идут тяжелые бои. Вчера к нам в госпиталь снова привезли большую партию раненых. Не хватает ни сестер, ни нянь. Вы уже довольно взрослые, по дому хорошо помогаете. Но дом есть дом, и тут мы как-нибудь управимся. А там — люди больные. И вы бы сумели помочь нашим няням. Как вы на это смотрите?

Девочки переглянулись, и Фатимат прочитала в глазах Раи заветную мысль: из военного госпиталя скорее можно попасть во фронтовой санбат.

— Тетя Дагалина! Я могу хоть завтра пойти! — воскликнула Рая.

— И я, мама! — подхватила Фатимат.

— Спасибо, спасибо, дорогие!

На другой день все трое отправились в госпиталь. Он находился за городским парком.

Во дворе госпиталя стояли санитарные машины с красными крестами. Торопливо ходили люди в белых халатах.

Дагалина оставила девочек в вестибюле.

— Посидите тут, — кивнула она на деревянный диван. — Я на минутку к начальнику.

Девочки сели.

В вестибюле пахло йодоформом и карболкой. У Фатимат закружилась голова от этих запахов, забилось сердце, и начало поташнивать.

— Ой, Рая! — прошептала она. — Знаешь, я боюсь… Как увижу кровь, мне становится плохо.

— Ну, чего же бояться! Да и раненых привозят уже перевязанных. Крови не будет.

Дагалина вернулась быстро. В руках у нее были халаты.

— Все в порядке. Одевайтесь.

Девочки надели халаты и вместе с Дагалиной вошли в коридор, заставленный койками.

— Вот видите, как у нас тесно, — сказала Дагалина. — В палатах тяжелые больные, а тут поместили выздоравливающих.

И словно в подтверждение слов Дагалины, из дальнего конца коридора выскочил на костылях вихрастый, веснушчатый паренек. В нем было столько радостного задора, что можно было подумать, он не раненый солдат, а спортсмен, участник какого-то шуточного кросса.

— Ястребков, тише! — окликнула его Дагалина. — Упадешь, вторую ногу сломаешь — домой отправят!

Солдат остановился, внимательно посмотрел своими синими глазами на сестру и, поняв, что она шутит, по-мальчишески широко улыбнулся. Запрыгал к выходу, но теперь осторожно, потому что в самом деле боялся, что попадет не в часть, куда он так рвался, а домой.

Из кубовой вышла старая кабардинка в халате, с ведром и щеткой в руках.

— Няня! — окликнула ее Дагалина. — Я привела вам помощниц. Познакомьтесь: это Рая, девочка из Ленинграда…

Старушка удивленно покачала головой:

— Аллах, аллах! Из того большого города, что на северном крае земли?

— Оттуда… А это моя дочь. Фатимат.

— Клянусь небом, что это так! — согласилась старушка. — Точная чеканка с отца, Мамеда… А что, дочь моя Дагалина, что слышно о Мамеде? Пишет?

— Да. Он совсем сейчас недалеко. В Орджоникидзе, с госпиталем.

— А, вон что… Дай бог, чтобы пуля минула его. Добрейший человек. Ах, как приятно было работать с ним, когда он был главным у нас. — Старушка снова перевела свой взгляд на девочек. — Что же, дочери мои, вы вовремя пришли: сегодня у нас большая уборка. Будем и окна протирать, и полы мыть, и тумбочки убирать.

Няня провела девочек в подсобное помещение, рассказала, что и как надо делать. Девочкам все это было известно: ведь на их плечах лежала уборка по дому, однако слушали старушку внимательно.

И вот они с ведрами, щетками, тряпками вошли в палату.

— Доброе утро, нянечка! — поздоровался со старушкой молодой солдат с койки, стоявшей у самого входа. Подушки у него так высоко подбиты, что он, в сущности, не лежит, а сидит с толстой, зачитанной книжкой.

— Здравствуй, здравствуй, сын мой. А что это у тебя одеяло на полу?

— Ой, извините, нянечка! — Паренек порывисто наклонился, но тут же снова откинулся на подушки, уронив книгу. Лицо его исказилось от боли.

— Ах ты, глупый! Кто тебя просил? Разве без тебя не подняли бы? — сказала няня. — Видишь, каких быстрых да проворных помощниц привела я вам?

Раненые повернули головы к двери.

— Здравствуйте! — в один голос сказали Рая и Фатимат.

— Здравствуйте, дочки! Здравствуйте, сестрички! — послышалось из всех углов палаты.

В ней было не меньше двадцати коек. Тут были и пожилые, и даже старые, и очень молодые. А вон в дальнем углу, у окна, — совсем мальчишка. Неужели и он воевал?