Орвуд придирчиво оглядел исцеленного:

— Что? Ходить можешь? Вот и прекрасно! Теперь ты должен проводить нас вниз, вывести из ваших земель. Это твой братский долг! — Такой уж гномы народ. Из всего умеют извлечь выгоду!

И снова орк загоревал, снова начат вздыхать, да так, что это больше походило на стоны. Но возражать не стал. Сказал только:

— До темноты ждать придется. А то нижние не посмотрят, что вы мне родня. Наши бы посмотрели, а нижние — не станут. Перережут всех — и вас, и меня до кучи.

Стали ждать темноты.

Если честно, общество нового знакомого оказалось вовсе не таким неприятным, как приятели стремились изобразить. Воняло от него порядочно, но и только. Наоборот, присутствие столь неожиданной персоны неплохо скрашивало их вынужденный досуг и оживляло беседу.

Орки — закрытый народ. О них жителям Староземья достоверно известно лишь одно — враги! Проклятые измененные твари, с кровью, испорченной жаждой убийства, полубезумные в своем стремлении нести гибель и разрушение другим народам. И все. Больше никакой достоверной информации, только непроверенные слухи и домыслы.

Но было так не потому, что орки специально, сознательно отгораживались от общества, как делали это, например, эльфы. Просто кто же станет общаться с орками?

Во всяком случае, Тагчеффахгхор особенно скрытным не казался и покорно отвечал даже на самые нелепые вопросы, которыми без всякой системы засыпала его любознательная Ильза.

— А почему ты сорвался? — вежливо осведомилась она, чтобы завести разговор. На самом деле этот вопрос занимал ее меньше всего.

— Дорога расшаталась. Видать, вы по ней раньше прошли, нарушили. А я не знал, снегом следы замело.

— А горбы у вас, орков, зачем? — Следующий ее вопрос не имел никакой связи с предыдущим.

— Жир!

— Жир?! — Девушку горделивый ответ Тага почему-то разочаровал. — А я думала, кость…

— Кость — это у ваших калек. А у нас — жир!

— И для чего он нужен?

Гоблин взглянул на собеседницу как на дурочку: дескать, не понимает таких очевидных вещей!

— Красиво!

— Вот видишь! — радостно сказал сестре Хельги, припомнив какой-то давний спор. — Я же говорил, что у орков совсем другие каноны красоты!

Но Таг и его разочаровал, уточнив:

— У бабы жир на спине — некрасиво. Старуха, значит. — Его ответ был адресован заодно и неугомонной Ильзе, которая ради эксперимента запихнула на спину под куртку большой пакет с крупой и спросила: что же тут красивого?

— Горб — признак зрелого мужа! — объявил Таг торжественно и вздохнул с сожалением. — У меня покуда нету…

— Вырастет, какие твои годы, — утешил добрый Рагнар.

А новый вопрос был уже наготове:

— А правда, что вы людей жрете? — Ильза с замиранием сердца ждала ответ.

— Неправда! Только кудиан. У людей мясо нечистое, его есть даже с голодухи зазорно.

— Мясо как мясо, — обиделась девушка. — Хорошее.

— Плохое! — прорычал Эдуард, незаметно, но больно толкая ее ногой. — Отвратительное у нас мясо! Такое и в рот взять стыдно!

Орк, к его облегчению, согласно кивнул.

— Тогда для чего вы всех без разбору убиваете и потрошите? — Теперь в голосе бойца Оллесдоттер звучало откровенное осуждение. — Я однажды видела, так меня вырвало!

— Марах! — Развел руками орк. Мол, ничего не поделаешь.

— Чего?!

— Марах, говорю, наступает. Горячо делается вот тут. — Таг ткнул пальцем в солнечное сплетение. — Голова не думает, а крови хочет.

— Наверное, это измененное состояние сознания, — догадался магистр Ингрем. — Вроде одержимости у берсеркеров.

— Ой! — испугалась Ильза. — А вдруг у него прямо сейчас марах наступит?

Орк хихикнул, будто услышат что-то не совсем приличное.

— Марах поодиночке не бывает! Нужно много, много народу сразу. И чтобы кровью пахло.

Ильза не успокоилась:

— От Хельги пахнет кровью. Он весь ободранный!

— Правда! Чего же мы сидим?! — встрепенулся Аолен. — Хельги, иди сюда!

— Само зарастет! — попятился демон. — Мне и не больно уже!

Но Ильза принялась настаивать:

— Пока само зарастет, у него раз десять марах приключится!

— Ничего не приключится! Сказал же! — рассердился Таг. — Много орков нужно!

— Это что-то вроде массового психоза. Наверное, в нем суть их проклятия.

— Не псих, а марах!