– - Забирайся ко мне, сладкий молодец, -- медоточиво предложила она.

– - Кхм, -- осторожно спросил я.
– - И как же мне это сделать?

Ворот у башни не наблюдалось. Она была цилиндрическая и гладкая, словно отполированная.

Девушка пожала плечами.

– - По волосам. Они у меня крепкие, принц один забирался. Пока его бабушка не ущучила. Теперь тоска-а... Сижу тут с пяти лет. Даже одежды на смену нет - из пятилетней давно выросла. Это всё бабушкины происки - чтобы не убежала. А по мне, так и чёрт бы с одеждой - хоть бы голышом в лес сиганула!

Она возмущённо фыркнула.

– -И кто решил, что принцессы должны торчать в башнях? У меня тут из всех развлечений - домовой да магический шар.... Да и по тому, одни новости показывают только... нет, чтобы клипы крутили! Компания разбойников лучше, чем эта опостылевшая темница!Только одной бежать боязно... Вот бы нашёлся добрый молодец, да и спас меня!

Девушка томно вздохнула. Провела язычком по пунцовым губкам.

– - Ну так как, не спасёшь меня, сладкий молодец?

– - Эмм...кгм, -- откашлялся я.
– - Нет, пожалуй, кгм, нет.

Девушка не особенно огорчилась.

– - А, быть может, жаркий молодец хочет ко мне забраться? Я тут книжку из хрустального шара скачала, интересную, с картинками. Индийская, "Кама с утра" называется... Ну, кому с утра, а кому и с вечера...

– - Эгм, -- осторожно сказал я.
– - Нет, наверно, я всё-таки, откажусь... Я тут друга ищу...

– - Бебебе, -- мрачно сказала принцесса.
– - Ну и иди тогда. Нечего тут торчать.... Под моими сиськами.

И захлопнула ставни.

Принцессу было жалко. Но приобретать безбашенную нимфоманку на закорки не хотелось. Тут с Юбиби не знаешь что делать. Да ещё и лес этот, непонятный...

– - Вали отсель!
– - донёсся вдогонку возмущённый голос сладкой девицы.

На следующей поляне, тесно окружённой вековыми дубами, горел костёр. Его жаркие багровые языки лизали воздух. Он потрескивал и рассыпал золотые искры.

Вокруг огня стояли: Алина, Мелисанда, Олександра, Женевия, Феодора, Феофания и Ллаша. Наши штатные ведьмы. Всех их я уже видел, порой - вместе, порой - поодиночке, но никогда - в ТАКОМ обличье. Одежда с них была сорвана или разодрана, тела разрисованы каббалистическими знаками, и они весело прыгали вокруг костра.

Забавно наблюдать остатки цивилизации: Олекса приплясывала голая, но в очках; Женевия стянула с себя юбку и трусы, но осталась в блузочке; Алина была в шортах, но топлесс; Феодора - в одной расстёгнутой рубашке. Феофания и Ллаша были голыми глобально, если не считать маникюра и макияжа.

У Алины и Мелисанды оказались милые хвостики - длинные, гладкие и заканчивающиеся стрелочками-сердечками. Не те, которые на голове, а те, что растут из попы. Олександра прямо на моих глазах опустилась на колени и нежно облизала хвостик Мелисанды. Та отчаянно покраснела.

Я наступил на ветку, и она хрустнула.

Классика жанра.

Ведьмочки оторвались от своих неприличных занятий.

– - Хах, привет, Алекс!
– - поприветствовали они меня.

Феофания и Ллаша прижались ко мне с двух сторон.

– - А ты не хочешь с нами остаться, -- жарко прошептали они, -- поскакать у ведьмовского костра?

Вот счастье-то привалило. Если бы мне не нужно было искать Юбиби...

Я нежно чмокнул каждую из них в щёчку.

– - Нет, девушки, простите, мне нужно искать друга...

– - Мы твои друзья, -- заверили меня девушки, прижимаясь ещё сильнее.

Фео легонько куснула меня за ушко.

– - Ничуть не сомневаюсь, -- поспешил согласиться я.
– - Но я ищу определённого такого друга... Так что... простите, девушки, но мне и правда нужно идти.

– - Ну и ладно, -- не слишком огорчились они, и пустились в вакханалический хоровод.

Там, где их пяточки касались земли, изо мха вскакивали бледные головы поганок.

Я осторожно отступил назад, прочь из ведьминого круга.

Феофания послала мне на прощание огненный поцелуй: он золотой птицей впорхнул над поляной и приземлился прямо в ладонь. Я оторопело взглянул в неё. Там лежала аккуратно сложенная бумажка, пахнущая французским парфюмом. На ней был записан номер телефона.

Песня ударила меня вдогонку, словно волной.

Смейся, смейся, тихий омут,

Пейся, кислое вино!

Мир по-новому повёрнут:

Гранью? Пьянью? Всё равно!

Муравейник человечий,