Теперь, слава богу, стало чуть меньше оснований называть блистательную точку в Великой Войне, поставленную советским солдатом, «забытой победой».

«Свою агрессию против нашей страны Япония начала еще в четвертом году, во время русско-японской войны», — говорил Сталин в обращении к советскому народу по радио 2 сентября 1945 года. Он припомнил все. И Порт Артур, и Халхин-Гол, и даже Перл Харбор.

«Но теперь каждый из нас может сказать: „Мы победили!“ Отныне мы можем считать нашу Отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира».

Правда, в мире теперь была атомная бомба, и расклад сил в нем стремительно менялся. Вчерашние союзники становились потенциальными противниками, надвигалась «холодная война». Видоизменяясь, балансируя порой на грани войны ядерной, она своими отголосками дотянулась до сегодняшнего дня…

В «холодной войне» мы потерпели жестокое, еще не осознанное нами до конца поражение [401] .

Но тогда, 2 сентября 1945 года каждый советский человек мог повторить: «Мы победили!»

Имел полное на это святое право.

Вот она, медаль «За победу в „холодной войне“»

Великая Война в очередной раз показала, насколько жизнеспособен наш народ, показала его силу, не побоимся этого слова — его могущество.

В этом первый и главный урок Войны. Наш народ не только непобедим, воюя зачастую один на один — с коалицией объединенных стран Европы, но и способен менять судьбы всего мира, создавать новые мировые системы.

Этот урок должен быть нами глубоко усвоен. Он должен лежать в основе нашего национального самосознания, быть краеугольным камнем всей политической пропаганды.

Вместо унылого великорусского мазохизма: дороги… дураки, Сталин-идиот… чудовищные потери… бессмысленная победа. Вместо этого жалкого скуления да придет осознание главного: мы — вершители истории. Как мы сломали хребет объединенной континентальной Европе Наполеона, так же — и объединенной Европе Гитлера.

Американцы вообще ни разу не скрестили оружие с нацистами до 1944 года — они возились с Японией. И не британцы решили исход войны где-то в пустынях Африки.

Под Эль-Аламейном германские войска были разбиты, бежали, но не было унизительного поголовного пленения, как у стен Сталинграда. Главнокомандующий Эрвин Роммель улетел в Германию на самолете.

Тот самый Роммель, которого так боялись союзники, что британский Главнокомандующий сэр Клод Окинлек издал совершенно уникальный приказ:

«Существует реальная опасность, что Роммель станет для наших солдат колдуном или пугалом.

О нем и так уже говорят слишком много. Он ни в коем случае не сверхчеловек, хотя он очень энергичен и обладает способностями. Даже если бы он был сверхчеловеком, было бы крайне нежелательно, чтобы наши солдаты уверовали в его сверхъестественную мощь.

Я хочу, чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем-то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать „немцев“, или „страны Оси“, или „противника“. но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле.

Пожалуйста, примите меры к немедленному исполнению данного приказа и доведите до сведения всех командиров, что, с психологической точки зрения, это дело высочайшей важности!» [402] .

Роммель Эрвин (1891–1944)

Генерал фельдмаршал

В Первую мировую показал себя бесстрашным офицером, как-то раненым в ногу, сошелся в штыковой сразу с тремя французами. Итог: с десяток орденов, производство в капитаны и проигранная война. В 1938-м назначен командиром батальона личной охраны фюрера.

В ходе боев за Францию в 1940-м Роммель настолько увлеченно использовал приемы дезинформации противника и с такой скоростью перемещался по земной поверхности, что его 7-я танковая дивизия получила прозвище «Дивизия-Призрак». Никто, временами даже вышестоящий штаб, не знал, где она находится в данный момент. Французская кампания, как ни странно, оказалась единственной, если брать кампании в целом, победой для лучшего генерала вермахта. Примерно то же, что во Франции, «лис пустыни» Роммель вытворял во главе своей танковой армии в Африке. Однако в итоге и эта кампания тоже была проиграна. На протяжении 6 недель летом 1944-го он сдерживал наступление союзников в Нормандии. Итог: ранение, отправка в тыл, и снова — поражение. После обвинения в участии в заговоре против Гитлера покончил с собой (по другой версии — был отравлен). Тем не менее, Роммель был похоронен со всеми воинскими почестями как национальный герой Третьего Рейха