Андрийко заколебался.

«Пойти туда или нет?» — спрашивал он себя и не находил ответа. В эту минуту мимо проходил молодой постельничий князя Монивидовича.

Андрийко задержал его и, указав на смуглого ратника, спросил:

— Кто этот ратник? Простите, приятель, что спрашиваю, мне сдаётся, будто я где-то его видел.

Постельничий посмотрел на ратника и пожал плечами.

— Не знаю! Должно быть, ратник Юрши либо Чарторыйских. Послужить великому князю каждому охота, придёшься по нраву, глядишь, навсегда при нём и останешься. Даже в гневе он не бранит своих ратников, — нужны они ему, а когда в духе — награждает. Ха-ха! Может, и ты туда метишь?

— Нет!

— Другой же молодой поляк! Какой-то свояк патера Анзельма…

Но Андрийко уже не ждал конца фразы. Услыхав, что второй ратник поляк, он вспомнил необычные одежды двух скоморохов, черноволосого желтолицего грека и рыжего купца, и страшная догадка мелькнула в его голове: «Заремба, подобно скомороху, перерядился в ратника и сейчас идёт в спальню великого князя, чтобы убить его!» И стрелой помчался в палаты. Зная расположение покоев, боковым ходом и по чёрной лестнице он добежал до великокняжеской опочивальни быстрее, чем дошёл туда подчаший.

В этом крыле замка не было ни души — Свидригайло не выносил ночного шума и спал без поставленной у дверей стражи. В опочивальне уютно мерцала серебряная лампада, освещая высокое ложе под балдахином. С главной лестницы уже доносились шаги ратников. Андрийко огляделся. В сенях против двери в опочивальню было окно с глубокой нишей. Юноша кинулся туда и спрятался под лавкой. Неторопливой поступью проследовал в опочивальню подчаший, ратники остановились у двери. И вдруг Андрийко услышал тихий шёпот. Ратники о чём-то договаривались, но слова он не мог различить. Юноша увидел только, как молодой ратник вытащил из-под кафтана обух и поставил копье в угол. Через минуту появился старый подчаший.

— Пойдёмте, хлопцы, поскорее, князь не любит вооружённых у своей постели! — сказал он, закрывая дверь и направляясь к выходу. Младший ратник замахнулся… глухой удар, и старик с тихим стоном повалился на пол.

— Вытащи эту падаль, спрячь куда хочешь и беги под стену замка к лошадям! — прошипел сквозь зубы старший, потом вошёл в спальню, остановился у столика, на котором стояла чара с вином, и неторопливо высыпал в неё белый порошок…

Волосы на голове Андрийки стали дыбом, не хотелось верить, что можно так хладнокровно лишить жизни безоружного старика, и ради, чего — ради другого убийства… убийства великого князя! В этот миг подчаший застонал. «Да он ещё живой!» — подумал Андрийко. Уже не колеблясь, он вылез из-под лавки, выхватил меч, кинулся на ратника и ударил его мечом по голове. Ратник выпустил из рук тело подчашего и, обливая его собственной кровью, рухнул на пол. Подчаший застонал громче и слабым голосом стал звать на помощь. Старший злоумышленник, услыхав шум, испуганно выскочил из спальни, срывая с себя на ходу кафтан ратника. Андрийко преградил ему путь.

— Ты кто? — крикнул он. — Признавайся!

Ратник молниеносным движением выхватил нож и кинулся на Андрия. Началась схватка между дравшимся за свою жизнь живым убийцей и молодым, ловким, но ещё неопытным мстителем.

Нежданно-негаданно на площади поднялся шум, раздались крики, замелькали факелы. Одни громко о чём-то спрашивали, другие отвечали, сыпались возгласы удивления, злости, бряцало оружие.

А юноша наседал, ратник бросил нож и, обороняясь одним копьём, медленно отступал к опочивальне, пока не очутился у окна, где недавно прятался Андрийко. И вдруг, совсем близко, уже на пороге сеней, послышались голоса. Это шёл в сопровождении князей Гольшанского и Сигизмунда Кейстутовича Свидригайло.

— Что тут делается? — спросил он, услыхав лязг оружия у своей опочивальни. — Этот Луцк какая-то чёртова нора. На площади базар, шумят, как в день Страшного суда. Ратники, челядь, а с ними и сам Юрша с ума спятили, бегают, точно им на хвост соли насыпали, а тут… Погоди, голубчик, вот отхожу тебя нагайкой, полуночник!.. А это что такое?

Князь наткнулся на лежащие тела. Спальничий оттащил ратника в сторону, и Свидригайло узнал своего подчашего.

— Господи! Спирид, что с тобой?

Грохот, лязг и звон разбитого стекла заглушили его слова. Бившийся с Аидрийкой ратник внезапно отскочил и со всего размаху толкнул тяжёлую раму. Она поддалась и вылетела, поскольку не была плотно заперта, и, пока Андрийко добежал до окна, враг смешался в толпе бояр и пахолков, ходивших между заполнявшими всю площадь возами, конями и собаками.

Толпа была необычайно раздражена. Горностай обнаружил у замковой калитки убитого великокняжеского ратника. С него был снят кафтан, возле лежала чья-то одежда и моток толстой верёвки. Тотчас стало ясно, убийца воспользовался кафтаном ратника и проник в замок. Чтобы обнаружить чужака, тотчас объявили перекличку. Андрийко вскочил на подоконник и наверху настиг бы неизвестного, но сильная рука князя Семёна схватила его за ворот.

— Ради бога, пусти! — закричал юноша вне себя от бешенства. — Он убежит!

— Кто убежит? Образумься, парень!

— Кто? Убийца, злодей, Заремба!

Услыхав слово «Заремба», Сигизмунд Кейстутович поспешил на помощь Голынанскому, чтобы силой удержать молодого Юршу.

— Оставь, парень, этого ратника. Они поймают его и без тебя!

Свидригайло тем временем, протрезвившись немного, понял, что кто-то покушался на его жизнь, что идёт преследование, но кто кого преследовал, сообразить толком не мог, поскольку ратники были в кафтанах его дружинников. Один лежал на полу мёртвый или тяжело раненный, другой же боролся с юношей, а увидев его, великого князя, удрал. Всё было непонятно. И всё-таки его охватила тревога, стало страшно за свою жизнь. Как мало нужно было, чтобы стальной клинок убийцы пронзил его сердце или яд… брр! Последнее протрезвило его окончательно.