Очки явно конфискованные, слишком изящные. Советская молодежь отнимает друг у друга все, что сделано не здесь или, по крайней мере, с виду кажется заграничным. Выхватывают, как собаки, у более слабых и рассеянных. Только собаки тут же проглатывают чужой кусок, а эти — любуются, прежде чем надеть на себя добычу. Представил себе — вот и Даня примеряет эти очечки перед родительским трюмо. Какой у Дани порочный рот, как сверкают из зеркала черные линзы!

А я однажды высмотрел и купил за копейки в «Галантерее» большую булавку. Что мы тогда заканчивали — кажется, пятый класс? Значит, никаким панк-роком еще не пахло, и булавка ровным счетом ничего не символизировала. Но я, как дурак, приколол ее к свой штурманской куртке. Недели не прошло, и у меня попытался ее отобрать совершенно мне незнакомый субъект. С виду это был классический «царевич-дебил», начинающий превращаться в «зодчего-дегенерата». Новгородские волосы горшком, слабые усики, пьяные глаза мастурбатора. Булавку он мне вернул, помогло присутствие Дани, но… встреча с подобной сволочью всегда неприятна, а появляться они умеют хуй знает откуда, подобно Спасителю на полотнах старых мастеров. Правда, авторы картин, художники эти, не настолько стары, чтобы могли видеть его лично. Тем не менее нередки случаи, когда ему не просто подражают взрослые, но даже младенцы появляются на свет с иконописным личиком будущего фокусника и чудотворца.

Едва «царевич» отошел, я тут же спрашиваю у Дани, кто эта гадина? И Даня без крупицы сочувствия, наоборот, с восторгом, как будто речь идет об известном футболисте, отвечает:

«Это Попоша».

Не хочу строить из себя мстительного чернокнижника, никаких сведений про дальнейшую участь «царевича-дебила» у меня нет. А картотека неопознанных трупов? — спросите вы. Во-первых — кто меня к ней подпустит. Это раз. А во-вторых, меня больше разозлило, что Даня не пожелал осудить поведение этого Попоши.

Обычно такие любители полежать «в родной степи, рядом с домом» имели в дальнейшем проблему с ногами. От пьянства, разумеется. Тоже, знаете ли, затяжной неудачный прыжок с парашютом — пить, как они пили, а потом шастали, растопырив длинные грабли в поисках приключений. Возможно, Царевич Попоша просто увидел подходящую булавку, чтобы пристегивать ею пустую штанину. Ну, привиделась иванушке-дурачку такая вот «гостья из будущего» в виде галантерейного изделия.

Между прочим, «царевич» — не единственная разновидность молодого человека тех лет. С ним успешно конкурировали соперники более заграничного вида. Так сказать, «королевичи». Кто из них больше действовал на нервы — определить трудно. Общество они, похоже, совсем не раздражали. Как не кажутся противными на собственном рыле пробивающиеся усики. Наша молодежь! Весна — и «пражская», и какая хочешь.

В книжных магазинах и в кафе встречается «мушкетер Арамис». Полная противоположность Царевичу. Средний рост, сложение пропорциональное, волосы жесткие, волнистые. Прическа удлиненная, однако современной ее не назовешь. Ее хозяин подражает не кому-то из рок-звезд, а скорее персонажам Дюма. Тут всегда пахнет влиянием взрослой дамы. Из тех, что готовы застенчиво, после уговоров, показать, как они танцевали твист, но не готовы признать, что вместе с твистом завершилась их молодость.

Если нас заносит в кино, и там показывают умный фильм, типа «Профессия — репортер», я иногда вижу спереди себя две умные головы: Арамис и его миледи. Сидят, вникают. Интересно, кто кого притащил? Попахивает духами «Быть может» и «Консулом»…

Подарки галантные. Интересные разговоры в гостях. Умный мальчик — провонял антисоветчиной, как студентка шоколадом. Флейты, лютневая музыка. Средневековье средних лет. Старородящих миледи не много. Рискуют испортить фигуру в обмен на позднего младенца: «Как же мы будем с вами жить? Я ведь ничего не умею». Ну, курицу доесть, это, я думаю, у вас получится, тётя…

Даже одного из них отдельно, поодиночке оскорбить по-человечески трудно. Для этого нужно сначала проникнуть в их внутренний круг. А такое почти нереально. Если и получится один раз, второго раза не будет. Обязательно сморозишь что-нибудь лишнее, кумиров заденешь. И не покажут тебе взрослые дамы, как правильно танцевать твист.

Прошло шесть дней, и почему-то по следующей «балке» (ее вот-вот должны были разогнать) разгуливали уже сразу несколько «арамисов». Главное, у них после мушкетерского паричка на втором месте — Александр Блок. Обтянутые кожей скулы и острый прямой нос. При таких чертах заостренная бородка, даже если ее нет, в положенном ей месте все равно как бы присутствует.

Один такой, важного вида человек с фисташковыми скулами сидел на спинке скамейки и покачивал ногой в зимнем полусапожке. У обуви этого типа часто ломаются застежки. Я посмотрел, не продета ли вместо отлетевшего язычка канцелярская скрепка. Скрепки не было, и молния цела.

Воздух стал еще теплее, чем на прошлой неделе. Полураспустились почки, и в них угадывался шум будущей листвы. Обидно, что никто не записывает его на магнитофон, как песни под гитару, покуда есть, что записывать.

Темные очки в тонкой оправе благополучно перекочевали от Демешко к Данченко. С такими очками Данченко была прямая дорога на рекламный щит «Храните деньги в сберегательной кассе». Увидев его застывшую гримасу «Даня одобряет», граждане не оставили бы в доме ни рубля. К сожалению, Даня предпочитает сберкассе ломбард, но очки ни туда, ни туда не принимают. Иначе он давно бы снес и заложил оба футляра с родительскими «глазами». Демешко без очков еще больше стал напоминать Шукшина.

Арамис спрыгнул с насеста и сделал несколько шагов. Его товарищ, высокий худой еврей в черном полушубке, остался сторожить сокровища Арамиса — три альбома группы «Пинк Флойд». Сразу потянуло рислингом, лаком для волос, возникли вытянутые ноги в носках и поджатые капроновые ноженьки… Расклёшенные брюки мушкетера при ходьбе смотрелись короче — должно быть из-за сапог. А где же туфли? Либо еще не куплены, либо, выражаясь литературно, не очнулись от зимней спячки. А сапоги-шатуны с кримпленом не гармонируют. Тут нужен колокол пошире.