— Тори, ты не хочешь поехать еще куда-нибудь? В ресторан, например?

Виктории очень хотелось поехать с ним хоть к черту на кулички, но возобладал здравый смысл.

— Нет, спасибо, Зак. Завтра на работу. Надеюсь, ты об этом не забыл? Это Риф может не явиться в офис, прогуляв накануне всю ночь, но ты-то ведь себе такого не позволяешь?

Зак согласно склонил голову, пытаясь совладать с бунтующим телом.

— Да, ты права. Лучше я отвезу тебя домой, чтобы потом ни о чем не жалеть. Риф наверняка уже тебя ждет. И не постесняется высказать мне все, что думает, если решит, что я в чем-то провинился.

Бакстер и в самом деле караулил у дверей подъезда, по-домашнему обряженный в экстравагантный длинный халат из затканной золотом парчи. Зак вздохнул, в который раз сожалея о своем бездумном подарке. Но в Японии, где он пару лет назад купил этот миленький халатик, ему и в голову не пришло, что Риф и впрямь будет его носить. Он казался ему небольшим дружеским розыгрышем, неким вечным, переходящим из рук в руки презентом, и только. Но склонный к эпатажу Риф и в самом деле был доволен подарком и напяливал на себя халат при каждом удобном случае.

Едва машина остановилась, Риф подскочил, вытянул Тори из салона и сердито пробурчал оставшемуся внутри другу:

— Все, Зак, ты свободен! Кофе можешь попить и в другом месте!

И, не давая Тори времени возразить, потащил ее в дом. Смеясь, она успела на прощание лишь махнуть Заку рукой.

Но Расселу было не до смеха. Видеть, как Бакстер уволакивает Тори в свой дом, было ужасно больно. Он сцепил зубы, чтобы не выйти из машины и не устроить примитивную, в духе первобытных времен, разборку из-за женщины. Уже отъехав на приличное расстояние, он громко выругался, стараясь облегчить душу. Не помогло — перед глазами все равно стояла Тори, утаскиваемая от него Рифом.

Приехав домой, он кинулся к бару и плеснул себе в стакан приличную дозу виски. Одним глотком проглотил его не разбавляя и, раскашлявшись от обжегшей пищевод жидкости, вдруг осознал, что ревнует.

Что это такое с ним? Он же никогда не обращал внимания на подобные пустяки. Да и кто ему эта Тори, чтобы из-за нее так переживать? Или он настолько вошел в роль, что не может отличить, где кончается игра и начинается правда? Он слышал, что у профессиональных актеров порой бывают подобные заскоки, но ведь он-то не актер?

Шлепнувшись на кровать, он принялся усердно заниматься дыхательной гимнастикой, чтобы не думать о Тори и о том, что сейчас с ее изящным телом делает Риф. Какое ему до этого дело? Он никогда не интересовался пассиями Бакстера. Просто дело обернулось так, что ему необходимо вмешаться, вот он и нервничает.

Умаявшись от тщетного спора с самим собой, он едва задремал, как Фанг безжалостным взмахом раздвинул плотные портьеры, пуская в комнату яркие лучи солнца, резанувшие его по глазам.

Громко выругавшись, Зак сел на постели, и тут же получил в руки поднос с завтраком.

— И по какому случаю такая честь? — Зак не мог понять, с чего это не поощрявший телячьи нежности Фанг решил побаловать его подобным образом.

— Вы так стонали этой ночью, сэр, что я решил не испытывать вашу выносливость. Вы наверняка переживали за свою империю. Смотрите, как бы вас не доконала непомерная ответственность. В этом случае лучшее лекарство — разделить ее с другим.

В голосе Фанга проскальзывала некая двусмысленность, но Зак предпочел не допытываться до подоплеки сказанного. Как говорится, не хочешь слышать ответ, не задавай вопрос. Откинувшись на подушки и медленно уминая свои любимые оладушки с кленовым сиропом, он уныло подумал, что чувствует он себя и впрямь как старая, ни на что не годная развалина.

Хорошо хоть, что Фанг не умеет читать мысли и не знает, что ночные стоны вызваны вовсе не заботой о компании, а приснившейся Тори, с которой он продолжил именно с того места, где вчера закончил. Хотя с его проницательностью он явно что-то подозревает. Возможно, он говорил во сне? Этого еще только не хватало! Фанг и без того знает о нем больше, чем все остальные, вместе взятые.

И почему сны нельзя воплощать в явь? Как было бы просто — стряхнул ночью напряжение, и идешь на работу бодрый и довольный. И работаешь спокойно, не думая каждые полчаса о ледяном охлаждающем душе.

Выпив горячего кофе, несколько взбодрился и пополз в ванную. Темные круги под глазами и ввалившиеся, покрытые темной щетиной щеки его не порадовали.

И доколе это будет продолжаться? Это была самая радостная из посетивших его в это утро мыслей.

Приведя себя в порядок, велел Фангу вызвать такси, потому что вести машину сам был решительно не способен.

Называя адрес молодому темнокожему таксисту, неожиданно подумал — если один только поцелуй Тори способен сотворить из него трясущееся желе, то что будет с ним, когда они с ней по-настоящему станут близки? Во рту сразу появился привкус металлической горечи, и он раздраженно замычал, негодуя на свое бунтующее тело. И как теперь он пройдет в офис с такой неприлично натянутой ширинкой?