Шрифт:
Дело было до появления хорошей работы, детей, выплат за дом, футбола, уроков игры на фортепиано. У нас были только мы. И секс.
Сегодня суббота, и очки Майкла готовы. Мы ступаем на роскошный ковер “Лаборатории прозрения” – так Тим Ларсон именует в рекламе свое заведение, – и к нам уже спешит Маргарита, та, что рыжая и грудастая.
– Вы сегодня такой элегантный, мистер Флэнеган, – мурлычет она с подобострастием бывалой куртизанки, снимая пылинку с воротника моего мужа. Мне хочется убить себя за то, что я не сняла ее сама, ведь еще дома заметила. – Чем вас сегодня порадовать?
Последний раз мы были в “Окулярах” вместе с родителями Майкла, и свекор отвел меня в сторонку и шепотом поинтересовался: “Тут вообще оптика или бордель?” Отец Майкла родом из Бронкса, и у него вышло “бурдель”. Я скроила оскорбленную гримасу, но внутренне поддержала его на все сто процентов. Но когда Маргарита вручила нам счет – четыреста девяносто долларов за дизайнерские “хамелеоны” с антибликовым покрытием, – я впервые оценила бурдельную методу Тима Ларсона. До меня, правда, еще не дошло, чем он собирается привлекать женщин. Если мне вдруг понадобятся очки для чтения, я отправлюсь в первую попавшуюся оптику.
– Да вы и сами нынче неподражаемы, – говорит Майкл, быстро отводя взгляд от декольте Маргариты. – Слушайте, а вам никто не говорил, что вы – вылитая Николь Кидман, только не такая высокая?
Меня передергивает.
– А нельзя чуть быстрее? – сухо интересуюсь я. – Джейка через сорок минут ждут на дне рождения.
Мы выходим из “Окуляров”. Наш банковский счет изрядно похудел, зато мой муж взволнован щедрым вниманием Маргариты и пребывает в крайне игривом настроении. Естественно, он не забыл пригласить ее на следующее выступление “Внезаконников”.
– Оно, конечно, дорого, – пристегивая ремень, Майкл рассматривает свое отражение в зеркале заднего вида, – но, по-моему, того стоит. Где еще в нашем городе найдешь такое качество? Верно?
Я молчу.
– И обслуживание фантастическое. Как по-твоему?
Я бурчу что-то невнятное.
– Джулс? Малыш? В чем дело?
– Ни в чем, – вру я. – Просто беспокоюсь, как бы Джейк не опоздал.
– Слушай, – начинает Майкл, – насчет вечера. Знаю, мы с няней договорились, но мне нужно вернуться в офис. Из-за антимонопольного дела. Ко вторнику надо подготовить заявление, а я в совершенной запарке. Мне так стыдно, детка.
– Ничего страшного.
– Правда?
– Правда.
– Ты не притворяешься?
– Нет, Майкл, я не притворяюсь.
До меня вдруг доходит весь ужас нашего положения. Мой муж слишком много работает, не верит, что со мной можно заигрывать, и у нас уже очень давно не было секса. Мы молча едем домой, и я обещаю себе найти консультанта по вопросам семьи и брака. С нами происходит что-то нехорошее, и мы должны дать этому достойный отпор – чем раньше, тем лучше.
глава пятая
Вместо консультанта я решаюсь прибегнуть к более дешевому и оперативному средству – новой прическе. Вообще-то идея принадлежит моей свекрови. На прошлой неделе, когда Майкл с отцом смотрели в подвале футбол и не могли нас слышать (это ее modus operandi – никаких свидетелей), Кэтлин наклонилась ко мне и произнесла: “Надеюсь, ты на меня не рассердишься, но…” Мне следовало закричать: “НЕ ДВИГАТЬСЯ! РУКИ ВВЕРХ! ШАГ В СТОРОНУ ОТ СВОЕГО РТА!” По опыту мне известно, что свекровь неизменно предваряет свои ценные советы следующими вступлениями:
• “Надеюсь, ты на меня не рассердишься, но…” Скажем: “…Кейтлин становится полновата. Чем ты ее кормишь?”
• “Не обижайся, но… ” К примеру: “…тебе давно пора нанять домработницу”.
• “Конечно, это не мое дело, но…” Допустим: “…если хватать ребенка на руки всякий раз, как он заплачет, ты его вконец избалуешь”.
– Да, мама?
– Ты никогда не думала сделать стрижку?
– Нет, мама. А почему вы спрашиваете?
Я-то знаю почему. Потому что моя дорогая свекровь не может не критиковать Джулию. Для нее это как черносливовый отвар. Она себе места не находит, пока все дерьмо из нее не выплеснется.
– Ой, милая, даже не знаю. У тебя такие чудные волосы. Из них выйдет отличный парик. Для раковых больных. Одна китаянка из моей группы по аэробике так сделала. Очень благородно! Какой они у тебя длины, не мерила? Наверное, не меньше фута. Кажется, надо от десяти до двенадцати дюймов. Чистые, разумеется. Это просто. Завязываешь хвост, отстригаешь, кладешь в полиэтиленовый пакет и – до свидания! Их отправляют куда-то в Огайо. Не только для раковых больных. Еще для обожженных, людей с облысением, как его там? Алопедрия?