— Гляди брат кисть гроздь уже перезрела уже каплет течет рдяными каплями она кисть твоя…

Эй брат открой рот как в детстве и закрой глаза…

И медовые капли упадут в твои сухие уже беззубые уста уста уста…

…И я закрываю глаза и открываю рот и отворяю уста навстречу медовым каплям.

И капли от перезрелой томящейся грозди летят мне в уста…

И вначале они медовы медовы медовы тягучи как горные пчелиные соты Рамита…

А потом потом потом солоны как пастушечий сыр-панир как аральский солончак…

Тогда я радостно отворяю глаза и замыкаю уста:

— Эшниез как ты сумел взрастить виноград где смешались мед и соль?..

Рай и ад?..

Многоводный Рамит и иссохший Арал?..

…Эшниез-Аллауддин я радостно гляжу на тебя…

Ты уже уж лежишь спишь раскидавшись споткнувшись наповал по всему винограднику весь виноградник сонно руками объяв…

Уже ты уже ушел отошел споткнулся замкнулся навек Эшниез мой возлюбленный брат…

Эшниез откуда такая высокая кривая небесная пуля пришла и убила тебя?..

И вначале была кровь лозы а потом соляная кровь твоя…

Иль того кто по вечерам бродит в лазоревых небесах — того однажды навек забирает оставляет в небесах Аллах?..

Айя!..

Да?..

Кто теперь вскормит вспоит взлелеет твой виноградник виноградарь божий брат?..

Чьи две цепкие мудрые кисти сотворят повесят над махаллей притихшей моей тысячи кистей гроздей «тайфи» и «козьих сосцов»?..

И уже с высокого лазурного виноградника свисает блаженная лазоревая кисть рубиновая гроздь несрезанная моя…

И две палые кисти бездыханные глубоковспаханные морщинистые кисти твоих родных рук тяжко полощутся надо мной…

…И уже сумерки стали ночью и уже лазурь виноградника стала агатом…

Блажен вечереющий виноградарь напоследок насмерть как девственник ночную пылкую подушку обнявший разметавшись виноградник свой…

Но!..

Аллах!..

Лазурь сумерек перешла в ночи агат…

Господь!..

И я явно увидел как блаженный усопший Эшниез с родного виноградника встал неслышно…

И переметнулся перешел на соседний виноградник а от него как горлица метнулся перелетел на другие лозы…

А от них ушел высоко на Твои виноградники

вечные Аллах!..

Вот он шествует с виноградника на виноградник в небесах!..

Аллах!..

Пусть святой виноградарь идет по виноградникам блаженным в рай в рай в рай…

По несметным лозам…

Кишлачные самодельные мудрецы говорят что рай — это бесконечный виноградник с которого в уста капает бесконечное вино…

Айххх!..

А я в пыли муравьиной остаюсь…

Аллах!..

А где мой лазоревый вечереющий высокий виноградник уходящий в небеса?..

А где пуля блаженная долгожданная моя?..

Доколь ждать…

Устал ждать…

…Эшниез брат отчего? с собой? не взял? меня?…

…Дервиш склонился опечалился и сказал:

— Любовь на земле — это рыба мечущаяся средь бешеной кривой вешней реки — и кто знает пути ее?..

Только Аллах…

Но Он молчит потому что в душе у Него всех пустынь песок!.. И всех океанов вода!.. И всех виноградников виноград!.. И всех человеков рай!..

Да!..

Но вот пришла весна…

И гора сошла талая в реку…

И река стала смолисто-глиняной…

И рыба в реке задыхается мается и жабры ее полны исполнены глины вязкой удушающей…

А что любовь средь войны?..

Рыба в глине с задыхающимися жабрами?..

Но!..

Есть есть истинно влюбленные святые блаженные человеки и средь пуль всевидящих последних…

Вот Вика и Джава!..

Дервиш сказал:

— Моя матушка Людмила — русская, мой отец Касым — таджик…

Семьдесят лет на Руси шла гражданская война и русские избивали смертно люто друг друга…

И рыдает необъятно новгородская матушка моя Людмила о Руси своей о и народе своем…

А теперь после разрушенья русской имперьи таджики избивают друг друга в гражданской семейной лютой слепой войне бойне резне…