– Цыпа, ты послушай только, какое удачное имя я придумал одному из героев, – крикнул он в сторону кухни.

– Ммм?

– Сэр Рыцарь Хуан-Родриге Бермундес…

– Третий? – невинно спросила Цыпа.

– Почему третий? – озлился Олег. – Очень даже первый, Цыпа моя, самый что ни на есть уникальный.

– Прости, милый! Не обижайся, я задумалась и не сразу поняла, о ком ты говоришь.

Ох уж эти женщины, как легко они сбивают полет мысли художника, выдергивают его из нирваны созерцания сотворенного. Одно радует – в борьбе с депрессиями художника мадамы столь же успешны.

Махнув рукой в сторону мелькнувшей Цыпиной попы, Олег вернулся к тексту.

«И ведь не планировал же никаких: «Сеньоры, садитесь и слушайте сказку», а как складно получилось. Не иначе, свыше нашептано… Ни за что не стану убирать, оставлю».

Подумал и решительно двинулся дальше по тексту.

«Вот интересно, что молодая немецкая пара потеряла в Пуэрто-Рико? Ммм… бежали от правосудия? Приехали волонтерами? Или вот – она происходила из богатой и знатной семьи, а он был конюхом, красивым, благородным, но без гроша за душой. Их родители были против союза молодых, и они сбежали на край земли! Чушь! Оставлю все как есть, в конце концов, это неважно. Зачем я вообще сделал мальчика немцем? Нашептано свыше?.. Гм».

Наш автор почувствовал нарождающийся неприятный зуд в сознании, почесал тыковку, поерзал на кресле, поправил монитор компьютера. Зуд хихикнул над его стараниями, даже и не думая прекращаться.

«Стилистически вроде ничего, почти так, как задумывалось. Вот только слова «рыцаря» звучат наивно и даже наигранно. Черт возьми! – зуд хохотал в голос, растекаясь по кумекалке. – Ну не матом же писать от его имени. Заменить “дерьмо” на “парашу”? Нет, нехорошо…»

Олег перечитал диалоги еще раз, потом еще раз и еще. Поправил пару фраз, расставил недостающие запятые, исправил опечатки. И махнул рукой – сгодится.

Зуд обиженно спрятался в глубине извилин.

«А темп хороший, правильный. Действие должно развиваться не спеша и аккуратно. Это я молодец, выдержал и не поторопился, – автор улыбнулся себе и зуд лопнул от злости. – Идея хороша. Маленький оруженосец бандита… Надо бы подробней расписать причины съехавшей крыши мальца, поубедительней расписать, пожалостливей. Похороны мамы, гулко щелкнувшая крышка гроба, бледная кожа умершей женщины и серо-бурый заплаканный отец. Кстати, от чего она скопытилась-то? Надо подумать…»

Олег подумал и сделал мать своего героя больной раком. Умирала она медленно и мучительно… Потом решил, что дважды нелогично оставаться приезжим немцам в стране третьего мира, страдая от такой болезни, и решительно все удалил, пообещав вернуться к вопросу позже. Возрадовавшийся было зуд неудовольствия собой Олег презрел и пошел смотреть телевизор.

Между прочим, именно в телевизоре, в новостном репортаже, Химмельман почерпнул идею повести. В телесюжете рассказывалось о какой-то южноамериканской стране… или нет, о «черных» бандах США… или Мексики? Короче, где-то там, в далеком преступном мире было принято отдавать огнестрельное оружие несовершеннолетним, с которых спрос, как известно, небольшой. Олегу оставалось немного – придумать сумасшедшего мальчика, вообразившего себя в волшебном мире – и все, трагедия готова. Садитесь жрать, пожалуйста.

– Котик мой? Ты готов кушать? Мне подавать?..

Сегодня великий день! Всю ночь я не мог уснуть, потому что вчера Рыцарь сказал мне: «Кнаппе, завтра нам предстоит поход, полный подвигов и героизма. Мы отправимся избывать скверну из нашего города во имя Господа. Жду тебя на рассвете!» Как, скажите, после услышанного я мог уснуть? Вот и ворочался всю ночь, считая минутки и любуясь звездами в провале окна.

Стоило только заголосить первому петуху, а звездам еле заметно потускнеть, как я уже доставал меч и копье сэра Бермундеса. Да-да – копье! Рыцарь приказал мне взять и его тоже, а значит, дело предстоит и впрямь небывалое. Как бы спрятать копье от глаз случайного копа? Возьму-ка я старую сумку, с которой мама ходила на рынок, она подойдет. Все, пора в путь!

Я не боялся, что отец хватится меня – как это часто случалось, вчера он пришел домой глубокой ночью, что-то неразборчиво кричал, что-то ронял, а потом уснул прямо на гостевой кушетке. Теперь папа проснется не раньше полудня и сразу же опять уйдет в бар. Уже через два дома, громко шлепая по предрассветной улице, я и думать забыл об отце, устремившись мыслями к предстоящему подвигу. Вот бы и мне выпала честь участвовать в походе, вот бы и я смог проявить себя…

А еще мое сердце замирало от страха – вдруг что-то не сложится, вдруг Рыцарь отменит намеченное, вдруг его не окажется на месте нашей встречи?

Поворот, еще поворот, тени ночного патруля, подворотня, еще улочка. Тут я чуть не врезался в одинокого, спящего на ходу дворника, и он обругал меня. Но я уже бежал дальше. Последний поворот и…

Рыцарь уже был на месте. И не один! Аж пять рыцарей собралось.

– Молодец, белозадый. Не опоздал. Принес пушку?

– И я приветствую вас, сэр Рыцарь! Вот ваш меч, а вот… – длинные ручки как назло путались, и само копье, тяжелое и продолговатое, выворачивало сложенную на земле сумку. На весу я достать копье не мог, не хватало длины рук.