нок-паразитов.

— Неудивительно, что имплантированные

Чейном штуки так оживились, — произнес

Нисос, — они ощутили близость к другим.

Рафен остановился и развернулся к хрипя

щему зоантропу. Находясь поблизости, он

увидел, что тот слаб и болен. Плоть кленоса

была бледной, а поверхность хитиновой бро

ни треснутой и выщербленной. От твари вея

ло зловонием разложения. Голова бестии по

вернулась к нему и взглянула желтушными, молочными глазами, он ощутил слабый

всплеск телепатической энергии. Кровавый

Ангел вздрогнул, но быстро взял себя в руки, ощущение прошло так же быстро, как и по

явилось.

— Существо вроде этого… — начал Тауран,

— может раздробить наши разумы одной

мыслью.

— Возможно, когда-то могло, — произнес

Ветча, — но не сейчас. Байл сделал его своим

рабом.

Рафен кивнул. Он видел швы вдоль изгибов

черепа зоантропа, места, куда в мозг проник

хирургеон Байла и лоботомировал тварь.

— Как всегда, предатель хитер, — сказал он,

— как и эту крепость, он взял то, что мог

найти тут и извратил для своих нужд.

— Если этот зоантроп порождает парази

тов… — начал Нисос. Его вырвало.

— Император сохрани нас! Мы испорчены

кровью чужаков!

— Успокойся, — сказал Ветча, — мы будем

вопить о том, кто виноват и испорчен, только

когда завершим задание.

Он развернулся к Рафену, в его пустых

глазницах не было жалости:

— Мы должны убить эту тварь.

Рафен кивнул:

— Да. Психическая мощь этой твари под

управлением Байла. Если он использует ее, чтобы открыть варп-врата, то ускользнет.

— Но защита феромонов! — рявкнул Лайко, указывая на трубки. — Я ненавижу ксеносов

так же, как и любой Астартес, но если тварь

умрет… что тогда?

Кровавый Ангел изучил механизм, что вы

тягивал химический секрет из гланд зоантро

па:

— Тогда завеса падет. И все ближайшие

хищники тиранид ринутся в крепость.

— Значит, если мы убьем зоантропа, при

дут его родичи и сожрут нас всех! — сказал

Багровый Кулак. — Но если нет, тогда Байл

ускользнет.

Рафен покачал головой:

— Тут не должно быть рассуждений.

Он поднял болтер с лезвиями и прицелился

в голову существа. Он напрягся, ожидая, что

тварь кинется вперед и атакует его с каким-то

диким, последним усилием, но вместо этого

зоантроп убрал когти и склонил перед ним

голову, цепи над ним ослабли. Нисос замеш

кался, после чего прицелился из лазгана:

— Забавно. Должно быть, оно знает, что мы

собираемся сделать.

Ветча кивнул:

— Оно тут пленник подольше любого из

вас. Я сомневаюсь, что архипредатель про

явил меньше жестокости к этой твари.

Он кашлянул и отвернулся.

— Оно… хочет умереть, — молвил Лайко.

— Это желание мы исполним, — ответил

Рафен и выстрелил.

ЗОАНТРОП был последним живым повели

телем тиранид на Дайнике-5. Муки, которые

ему причиняли руки плоти-добычи, были бес

предельны, покорное генетическое разнооб

разие чужаков, сама сила разума улья и ключ

к их победе над моноформами, что населяли

галактику, был использован против них же

самих. Существо, что пленило его, сковало, деформировало зоантропа, используя науку, граничащую с темной магией и причудливым

колдовством. Тиранид превратился в раба, в

машину воспроизводства, стал не более чем

кусок органической машинерии, загнанной в

цепи в потайной крепости Байла.

Если бы ксенос мог понять произошедшее, он, может быть, испытал бы благодарность к

Астартес или возможно даже ухватил иронию

судьбы. Но теперь, в самом конце, его волно

вало только одно: существо хотело смерти, жаждало ее сильнее, чем даже утолить вели

кий, безграничный голод, который являлся

неотъемлемой чертой всего его рода.

И за секунду до того, как жизнь оборвалась, перед тем, как вырвались болтерные снаряды