–  Каковы ее преимущества?

–  Скорость, устойчивость, маневренность, двойное управление и два ведущих моста. На этой машине можно с одинаковой скоростью двигаться и вперед, и назад. Нужно только на 180 градусов развернуться вместе с рулем и переключиться на другой ведущий мост. Это занимает буквально секунды.

–  Ого, - заметил Яви.
– Я, пожалуй, могу с ней не справиться.

Служащий пожал плечами.

–  Как хотите, господин инспектор. Мой долг поставить вас в известность обо всем, что касается предлагаемого товара. Таковы условия работы нашей фирмы.

–  Благодарю вас. Беру машину.

Инспектор любезно улыбнулся и сел за руль.

–  Одну минуточку, - окликнул он представителя бюро.
– Не кажется ли вам, что ветровые стекла в машине толще обычных?

–  Совсем забыл!
– воскликнул тот.
– Стекла в машине пуленепробиваемые. Соперники гонялись за этим чудаком, и он боялся, что они его ухлопают.

–  У вас нет его адреса?

–  К сожалению. Его зовут Эштер Гюй. Все, что мне известно. Он жил здесь, потом уехал. А вот куда…

Соседка профессора Фэтона, красивая брюнетка лет за сорок, встретила инспектора как своего лучшего друга: провела в гостиную, усадила на диван, предложила кофе. При этом она тараторила безумолку, не давая вставить мужу ни слова. Муж, старший инспектор кредитного банка, несколько чопорный мужчина, извиняюще улыбался и только.

За короткое время Яви узнал, что супруги в браке вот уже 20 лет, что у них нет детей, и это очень хорошо, что живут они тихо, мирно, что на Новый год они уезжали к ее родителям в глухую провинцию, откуда верну лись часа в два ночи 3 января. Обо всех ужасах, которые творились в городе первого и второго, они только слышали, и слава богу. Они уже давно собираются сменить квартиру - уж очень здесь глухое место, но муж все не может заняться поисками новой квартиры. Профессора Фэтона и доктора Неймана они увидели утром в шесть часов, когда те садились в полицейский фургон.

–  Они сами садились или их сажали в фургон?

Госпожа Рэктон опешила. Вопрос прозвучал бесцеремонно, почти грубо.

–  Простите, - спохватился Яви.
– Все полицейские грубияны. Профессионализм, ничего не поделаешь. Но это очень важно. Как вам показалось, охотно они садились в фургон или неохотно?

–  Как вам сказать, - протянула госпожа Рэктон.
– Мне показалось, что высокий полицейский слегка подталкивал господина профессора, как бы торопя его.

–  Ничего себе - подталкивал, - вступил в разговор господин Рэктон.
– Я же еще сказал тебе: «Смотри, Му-ри, как бесцеремонно они обращаются с профессором». Забыла?

–  Да, действительно, муж заметил это.

–  Было уже светло?

–  Нет, только рассветало. Но мы следим, чтобы лампочка у подъезда всегда горела. Окраина города - глухота. Всякое может быть.

–  Кому было известно, что вы вернетесь в ночь на 3 января?

–  Никому. Мы не собирались так скоро возвращаться, но обстоятельства…

–  Вы ясно видели полицейских?
– перебил инспектор господина Рэктона.

–  Как вас, - быстро ответила его жена.
– Высокий полицейский так и вертел головой. Мне он показался старшим. Было в нем что-то начальственное.

Инспектор подошел к окну, посмотрел на улицу. Участок тротуара перед подъездом дома был виден как на ладони.

–  Вы оба смотрели?

–  Да, - ответил муж.

–  Вас не могли заметить?

–  Нет. Мы смотрели в щель между портьерами.
– Как вели себя остальные полицейские?

–  Они все время стояли к нам спиной.

–  Никаких особых примет у полицейских и в фургоне не заметили?

–  Мы уже говорили господину Муттону, что старший был очень высок, - метра два, а то и больше, а фургон… Обычный полицейский фургон.

–  И долго они стояли на улице?

–  Секунд… тридцать, - ответил муж.
– Я проснулся, когда было уже почти шесть. А когда они отъехали, часы начали бить шесть.

–  Вы хорошо запомнили машину?

–  Не очень - она была закрыта от нас людьми. Обыкновенный полицейский фургон.

–  Как выглядели профессор Фэтон и доктор Нейман?

–  Они все время стояли к нам спиной. Правда, профессор на миг оглянулся. Лицо его было уже побрито.

–  Вы проснулись от звука автомобильного мотора?

–  Нет. Мотор фургона, кстати, работал почти бесшумно… Я это отметил про себя, когда они уезжали.

–  Не заметили, была у кого-нибудь из них поклажа?

–  Да, - ответил Рэктон.
– Профессор Фэтон держал в руках какую-то картонку, бережно прижимая ее к груди.

–  Больше ни у кого не видели поклажи?

–  Нет. Могу повторить это под присягой.

–  У вас никто не спрашивал о профессоре и его друге, кроме репортеров?

–  Спрашивали. Минут через десять к подъезду подкатила малолитражка.
– Госпожа Рэктон улыбнулась.
– Очень симпатичный молодой человек долго звонил.