Питер кивнул. На самом деле он все же чувствовал себя полным идиотом. Ящики стола Эммы были забиты детскими журналами и так называемыми книжками-малышками. И какой же вывод сделал Питер, обнаружив это? Решил, что у Эммы есть ребенок! Разумеется, Питер не стал ее расспрашивать о «малыше». Он ведь знал, что стоит в разговоре с женщиной упомянуть о ребенке, как она начнет рассказывать, захлебываясь от восторга, о распашонках, пеленках, подгузниках и не остановится, пока не охрипнет.

— Наша задача продать книги, которые выходят в свет, — продолжала Эмма. — Тебе все ясно?

— Что может быть проще? — раздраженно фыркнул он.

— Посмотрим, как тебе удастся справиться со своими обязанностями, — с явно выраженным скепсисом произнесла Эмма.

— Все будет зависеть от того, насколько ты хороший учитель, — съязвил Питер. — Потому что плохих учеников, как известно, не бывает.

— Бывают ленивые, а ты как раз из таких.

Питер подмигнул ей.

— Ты заметила, что мы уже общаемся друг с другом словно старые друзья? Это хороший знак.

— Я — твой босс. Ни о какой дружбе не может идти и речи.

— Фи, какая ты злая.

— Питер! Соберись! У меня нет времени, чтобы пререкаться с тобой. Не желаешь играть по моим правилам — убирайся.

В глубине души Эмма боялась, что Питер может плюнуть на все и убраться восвояси. Если бы он сделал это час назад — она плясала бы от счастья. Однако теперь Эмма уже подставила себя под удар, расписав боссу многочисленные достоинства нового работника, разумеется, выдуманные.

Питер, к ее облегчению, убрал ноги со стола, включил компьютер, положил руки на колени и посмотрел на Эмму широко раскрытыми, наивными глазами.

— Что прикажете делать, мэм?

— Не паясничай.

Эмма прикатила свой стул, уселась рядом с Питером и, призвав на помощь всех святых, принялась обучать человека, которого считала безнадежным болваном.

Этот день показался Эмме бесконечно долгим. К вечеру она была вымотана, выжата, как лимон. Зато Питер, казалось, не устал ни капли. Его энергии хватило бы на троих. Эмма втайне завидовала ему, не понимая, как он может оставаться таким бодрым после восьмичасового рабочего дня.

Впрочем, почему бы он должен чувствовать усталость? — рассудила Эмма. Это же я скачу вокруг него целый день, как вокруг рождественской елки. А он, кажется, половину из того, что я ему сказала, пропустил мимо ушей.

— Когда ты позволишь мне общаться с авторами? — спросил Питер.

— С клиентами, быть может, ты хотел сказать?

— Быть может, — передразнил он ее. — Но мне интересны авторы этих книг.

— С ними работает редакторский отдел.

— Я бы тоже не отказался пообщаться с авторами. Так когда я смогу это сделать?

— Надеюсь, что никогда.

— И что это значит?

— Только то, что я сказала. Тебе нельзя общаться с нормальными людьми. Ты их испугаешь.

— Нормальные люди в писатели не подаются, — буркнул Питер. — А уж тем более в детские писатели. Кем надо быть, чтобы придумывать всю эту чушь? — Он двумя пальцами поднял журнальчик с яркими картинками и прочитал надпись на обложке: — «Бегунок и Рыжик спасают Зайчишку»!

— И что? — холодно спросила Эмма.

— А то, что это бред! Вся эта макулатура, — Питер швырнул журнал за спину и взялся за книжку, — не что иное, как подтверждение того, что еще не всех психов заперли в лечебницах.

— Эти книги читают наши дети!

— У меня нет детей.

— Оно и видно.

— А если бы были, — не унимался Питер, — я бы никогда не стал им читать о том, как зеленый крокодильчик подружился с пушистой лисичкой.

— Вряд ли ты вообще стал бы им что-то читать, — фыркнула Эмма. — Уверена, отец из тебя вышел бы никудышный.

— Опять ты перешла к оскорблениям?

— Иначе от тебя не отвяжешься. Если тебе так не нравится детская литература, зачем общаться с авторами этого, как ты выразился, бреда?

— Я прямо-таки мечтаю лично познакомиться с людьми, которые пишут о похождениях крокодильчиков. Мне нравятся сумасшедшие.

— Держу пари, — в задумчивости произнесла Эмма, — что, когда ты был ребенком, твои родители не рассказывали тебе сказки на ночь.

— Ты права! — с гордостью произнес Питер. — К счастью, меня миновала чаша сия.

— К несчастью, — невозмутимо поправила его Эмма. — Если бы рассказывали, глядишь, стал бы нормальным человеком.

— Ха-ха, — искривив губы в подобие улыбки, сказал Питер. — Сейчас умру от смеха.