— Ну-ну, — подбодрил ее Питер. — Говори уже. Интересно, какими эпитетами ты наградишь милую добрую Сэнди, которая лишь по воле случая перешла тебе дорогу, сама того не желая.

— Да ведь она подсиживает меня с того времени, как здесь появилась!

— С ума сойти! — восторженно воскликнул Питер. — А ведь тебя все же можно разозлить так, чтобы ты потеряла контроль над собой!

Эмма судорожно вдохнула воздух, прикусила губу, чтобы непристойное ругательство не сорвалось с ее языка, сосчитала мысленно до десяти и почувствовала, что пелена, застилавшая ей глаза, начала рассеиваться.

Питер Лейден внимательно смотрел на Эмму. Он получал истинное наслаждение, наблюдая за тем, как она пытается справиться с яростью.

И это только начало! — злорадно подумал он. То ли еще будет!

— Я запрещаю тебе общаться с Сэнди Филипс! — наконец тихо сказала Эмма.

— Милая, ты мне не мать, не жена, не сестра и вообще не родственница. Я буду общаться с теми, кого захочу… То есть с кем захочу.

Она сверкнула глазами, заметив усмешку, мелькнувшую на его губах.

— За работу, Питер Лейден! Не стой как истукан.

— Ты не против, если я для начала позавтракаю или хотя бы выпью кофе? В желудке пусто, как в винном погребе моего папеньки.

— А что, тебя Сэнди не покормила завтраком? — спросила Эмма с сарказмом.

— Ой, да ты шуток не понимаешь. Я не спал с ней, — рассмеялся Питер. — Она лишь подбросила меня вчера до дома. Ты же отказалась, вот мне и пришлось как-то выкручиваться.

— Да хоть со всеми тут переспи, это не мое дело, — гордо вскинув голову, произнесла Эмма.

— Ты же только что запрещала мне даже близко подходить к Сэнди.

— Она — другое дело. Сэнди — мой враг.

— А она о тебе так хорошо отзывалась…

— Говоря, что я ей завидую?

— Об этом она как раз не говорила. Я сам догадался.

— Я гораздо талантливее и успешнее нее. С чего мне завидовать?

— Я краем уха слышал, что в прошлом году вы обе боролись за место редактора отдела детективной литературы. И его получила она. А ты так и осталась в отделе сбыта.

— Ей просто повезло, — проворчала Эмма, отводя взгляд.

— Или она талантливее, чем ты.

— При чем тут талант?

— Ты права, ни при чем. Переформулирую свою мысль. В отличие от тебя Сэнди обладает деловой хваткой, потому и получила повышение.

— Займись-ка ты делом, — с неожиданным спокойствием произнесла Эмма, — вместо того чтобы сплетни собирать.

Чем бы ее пронять, чтобы она до вечера сердилась? — подумал Питер. До чего ж она холодна. Прямо-таки Снежная королева.

Он ошибался. Внутри у Эммы все клокотало. Однако она привыкла скрывать свои чувства. Эмма терпеть не могла выскочку Сэнди, но открыто показать свое истинное отношение к ней было бы неприлично.

Эмма сходила за кофе, поставила пластиковый стаканчик на свой стол и представила, что она в офисе абсолютно одна. Не было ни Питера Лейдена, ни Сэнди Филипс, ни… Чака Причетта.

— Привет, Эмма, радость моя! — Чак неожиданно возник рядом с ней. — Ты не забыла, что обещала мне ланч? Вчера я ждал тебя в кафетерии, но ты не пришла.

— Прости, у меня новый помощник, и в связи с этим появилась масса дел. — Эмма кивнула в сторону Питера, с напряженным видом пытавшегося разобраться в отчетах, которые она ему поручила проверить.

— Ах да, Питер Лейден. — Чак даже не удостоил его взглядом. — Ты в курсе, что он флиртует с Сэнди Филипс?

— В курсе, — сквозь зубы произнесла Эмма.

— А ты сказала ему о том, какая она беспринципная особа?

— Чак, если ты надеешься пообедать со мной, больше никогда не упоминай имя Сэнди Филипс.

— Слушаюсь! — Чак вытянулся по струнке, только что честь не отдал. — Кстати, в кафетерии сегодня будут подавать твой любимый шоколадный торт. Я куплю тебе большой кусок, и ты сразу забудешь о всех своих бедах. Ну же, улыбнись, звезда моя! Ты так печальна, что даже небо заплакало! — Он взглянул в окно, по стеклам которого стекали капли дождя.

Эмма выдавила из себя кислую улыбку. Чак ее раздражал, и она не могла дождаться, когда же он уйдет. Эмма с тоской посмотрела по сторонам и встретилась взглядом с Питером. Он удивленно переводил взгляд с нее на Чака и обратно, будто не мог понять, что этот тип, явно принадлежавший восемнадцатому веку, делает в веке двадцать первом.

— Чак, прости, у меня много работы, — произнесла Эмма извиняющимся тоном.

— Да, конечно, — грустно ответил он и медленно удалился.

— Что это еще за клоун? — Питер оказался тут как тут. — Я слышал каждое слово из вашего разговора и могу сказать только одно: кто-то должен сообщить этому парню, что так, как он, уже никто не выражается.