— Извините, вас как зовут? — остановил рассерженную мать Вершинин.

— Вера Владимировна, — ответила она настороженно.

— Олег ничего страшного не натворил, Вера Владимировна, а приехал я сейчас больше для того, чтобы поговорить о его дальнейшей судьбе.

— Проходите в комнату, — пригласила его Гагулина, перестав бросать в сторону сына испепеляющие взгляды.

Квартира Гагулиных была обставлена на совесть, что называется «полон дом». Полированный импортный гарнитур, телевизор с большим экраном, вращающийся бар с набором винно-водочных изделий, который, судя по числу бутылок, только пополнялся. Каждая вещь на своем месте, все сияет чистотой. Но это великолепие резко диссонировало с маленькими, похожими на игрушечные окнами частного домика, с кусками подмокшей ваты между рамами.

Вершинин уселся на предложенный ему диван и вдруг замялся. Превыше всего он ценил искренность, но сейчас не мог быть искренним, потому что в душе сочувствовал родителям Олега. Он и сам, наверное, отговаривал бы свою дочь в подобной ситуации. Институт есть институт! Но все же обещание, данное парню, надо было выполнять.

— Если не секрет, какая у вас специальность? — начал Вячеслав издалека.

— Какой тут секрет! Старшей медицинской сестрой работаю в хирургическом отделении третьей областной больницы.

— О-о-о! — протянул Вершинин.

— Да! Между прочим одна из лучших больниц. Техника у нас самая новая, — с гордостью сказала она.

— А ваш супруг?

— Начальник сборочного цеха на заводе.

— У вас, по-видимому, неплохая семья. Как это принято сейчас называть — благополучная.

— Семья хорошая, грех жаловаться. Сам не пьет, с нами ласковый, добрый, да и на работе его уважают. Олег — паренек трудолюбивый, хотя в последнее время я стала беспокоиться за него, — закончила она, помрачнев.

— Почему так получается? — воспользовался паузой Вершинин. — Семья у вас благополучная. Родители — уважаемые люди. Олег тоже парень хороший. Однако учиться в школе не хочет, частенько слоняется по вокзалу, сигареты там, жевательная резинка. Добром это может не кончиться. Жалко будет парня.

— Значит, вы приехали говорить о его поведении, опять наверное, натворил что-нибудь?

— Извините, я затронул эту тему, ибо меня волнует судьба Олега. Привлекать его к ответственности или наказывать другим способом мы не собираемся.

— Я и сама думаю, почему его потянуло на такие дела, — прерывающимся от волнения голосом сказала она. — Парень он мягкий, отзывчивый, безвредный. Ребята, правда, стали последнее время к нему захаживать плохие: Глухов, потом Шестаков, которого они еще странной кличкой называли. Олег меня всегда уговаривал: подумаешь, пришли. Плохого я не сделаю». Однако, вероятно под их влиянием, школу хотел бросить, менял всякие вещи. И знаете — мы с отцом за всю жизнь ни разу его пальцем не тронули. Только убеждали. А он заупрямился. Выдумал учиться на повара.

— А кем бы вы хотели его видеть?

— Пусть школу заканчивает, а потом в политехнический, инженером станет, по стопам отца пойдет, — уверенно произнесла Гагулина.

— Он склонен к точным наукам?

Вера Владимировна смешалась:

— Не совсем, но это просто потому, что учит их от случая к случаю. Мы ему нашли хорошего репетитора. Главное — толчок, а дальше пойдет как по маслу.

— Ну, его-то хоть самого тянет к математике, физике, механике?

Гагулина неопределенно пожала плечами.

— Ну вот, вы сами сомневаетесь в этом.

— Пусть, — раздраженно возразила Вера Владимировна. — Идти у него на поводу? Бросай школу, учись на какого-то там повара. Представить трудно — мой Олежек бегает с черпаком вокруг котлов с борщом и рассольником.

— Извините, но вы мыслите… чересчур прямолинейно. Конечно, котлы обязательно будут, но потом может быть и техникум, и торговый институт, и соответствующие должности, раз уж вы с таким презрением относитесь к поварам, хотя лично я не разделяю вашей точки зрения. Представьте себе его директором ресторана, кафе. По-моему, здорово. Главное, чтобы профессия нравилась. Мне кажется, его по-настоящему тянет туда.

— Может, и тянет, — раздраженно сказала Гагулина. — Скорее всего, вы правы. Но все равно, пусть оканчивает школу, а потом видно будет.

— Вера Владимировна! Как же так, вы мать, а не понимаете, что именно из-за математики, которая ему не дается, и школа Олегу опротивела. Нет призвания — куда же деваться?! А кулинария ему по нраву. Поступит в училище, сам поймет, что среднее образование необходимо. Еще побежит в вечернюю школу, не остановите.

— Думаете, так?

— Уверен. Таких подростков перед моими глазами прошло немало, и мне кажется, что вашему Олегу можно и нужно верить и идти навстречу.