Фигура генсека, вне всякого сомнения, являлась ключевой для любой области и края, но кубанские руководители надеялись на большее: решительный поворот в обществе от ортодоксальной политики к широкой демократии. И поэтому их не на шутку тревожило, а как там будет дальше? 12 марта 1985 года в стране вновь на всех видных местах были вывешены траурные флаги по поводу «безвременной» кончины К. У. Черненко. Этот безликий и дряхлый лидер ничего существенного в жизнь огромной страны привнести так и не смог.

М. С. Горбачев был объявлен Генеральным секретарем ЦК КПСС с беспрецедентной скоростью: через четыре часа после сообщения о смерти Черненко. С этого момента жизнь в крае, как по волшебству, резко переменилась.

Избрание М. С. Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС вновь возродило надежду на возможности реальных перемен в жизни общества. Энергичные выступления нового Генерального секретаря показали его решимость приступить к обновлению страны.

В условиях монопольного господства в обществе КПСС и наличия мощного репрессивного аппарата перемены не могли начаться «снизу», народ ждал изменений «сверху» и готов был их поддержать.

Руководящие посты в государстве были перераспределены следующим образом: Председателем Президиума Верховного Совета СССР стал А. А. Громыко (с июля), Председателем Совета Министров СССР до осени 1985 года оставался Н. А. Тихонов, которого затем сменил Н. И. Рыжков. Руководство взяло решительный курс на активизацию внутренней и внешней политики СССР, на восстановление и укрепление авторитета партии и государственной власти в советском обществе и на международной арене.

Впервые новый курс был провозглашен в апреле 1985 года на Пленуме ЦК КПСС, конкретизирован и одобрен на XXVII съезде КПСС (1986) и воплотился в план XII пятилетки (1986–1990). Он получил название «ускорения социально — экономического развития».

Четыре фактора, по мнению руководства, диктовали необходимость ускорения: во — первых, острые, нерешенные социальные задачи (продовольственная, жилищная, здравоохранения, производства товаров народного потребления, экологическая); во — вторых, угроза слома военно — стратегическо го паритета (США взялись за новую масштабную программу СОИ — стратегической оборонной инициативы); в — третьих, обеспечение полной экономической независимости страны (главным образом, отказ на стратегических направлениях от западных поставок); в — четвертых, остро встала задача прекращения падения темпов развития, сползания экономики к кризису, создания стабильной экономической политики.

Ускорение понималось, прежде всего, как повышенные темпы роста. В 1986–1987 годах М. С. Горбачев не уставал предупреждать, что национальный доход должен расти темпами не ниже 4 % в год, иначе пятилетка будет сорвана. Также ускорение понималось и как новое качество роста, т. е. роста на базе научно — технического прогресса за счет повышения производительности труда, интенсивности развития.

Горбачев был убежден, что после реформы, проведенной «сверху», страна обретет второе дыхание. Ядром экономических преобразований стала концепция ускорения социально — экономического развития страны на основе использования новейших достижений научно — технического прогресса. Провозглашая курс на ускорение, М. С. Горбачев надеялся с минимальными затратами за счет «скрытых резервов» в короткий срок добиться подъема экономики. Однако все попытки в рамках старой системы провести преобразование экономики были обречены на провал. Первые три года перестройки, в течение которых были испробованы практически все известные методы ускорения развития общества, показали, что тоталитарная система не поддается реформированию. Неудачи первого этапа перестройки заставили искать новые пути. На фоне ухудшавшейся с каждым днем экономической ситуации впервые был поставлен вопрос о политической реформе общества. Была провозглашена политика гласности — открытого обсуждения острых проблем экономики и политики на страницах средств массовой информации. После десятилетий запретов и искажений информации «для народа» на страницы печати, в теле- и радиоэфир были буквально выплеснуты все негативные факты и тенденции, накопившиеся за весь период развития социалистического общества. Эта лавина информации привела в шок значительную часть населения страны. Результатом политики гласности было пробуждение общественного сознания значительной части населения страны. Интерес людей к политике был настолько велик, что стал неотъемлемой частью жизни в тот период времени. За выступлениями Делегатов XIX партконференции КПСС, проходившей летом 1988 года и транслировавшейся по радио и телевиде нию, следила буквально вся страна. В повестку дня этой конференции был поставлен вопрос об изменении политической структуры общества. Политической целью перестройки была провозглашена передача власти от КПСС Советам. Однако преобладание на конференции консервативно настроенных сил («агрессивно — послушного большинства»), стремившихся сохранить контроль аппарата КПСС над развитием событий, не позволило принять исторических решений, которые изменили бы судьбу страны. Вместо этого была предложена, а затем внесена в Конституцию новая громоздкая, недемократическая структура дублирующих друг друга высших органов государственной власти — Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР.

Так впоследствии оценила историческая наука тот отрезок времени.

И вот уже на первой сессии краевого Совета народных депутатов, прошедшей, кстати, в день моего рождения (исполнилось 40 лет) 15 марта 1985 года, которая обсудила традиционный для Советов вопрос о работе советских и хозяйственных органов края по дальнейшему развитию жилищнокоммунального хозяйства, обеспечению его устойчивой работы, экономики топливно — энергетических ресурсов и улучшению обслуживания населения, Щербак бойко ссылался на установки нового генсека, который, цитирую, «раскрыл стратегическую линию партии на ускорение социально — экономического развития и совершенствования всех сторон жизни советского общества».

Знали бы в ту пору это пресловутое горбачевское «ускорение»!

Затем депутат Верховного Совета РСФСР В. Н. Щербак прошел «смотрины» на первой сессии в Москве, где от имени края он выступил на тему реализации долговременной программы мелиорации земель. Речь его была вполне традиционной и ничего нового и существенного собравшейся российской элите не несла. Щербак, как казалось, с удовлетворением докладывал еще медуновские достижения. Вот фрагмент его выступления: «За два последних года в агропромышленном комплексе края существенно увеличился производственный потенциал, почти вдвое возросла рентабельность сельскохозяйственного производства: она достигла 28 процентов, планомерно осуществляется социальное преобразо вание села. В прошлом году объем валовой продукции сельского хозяйства составил 4,2 миллиарда рублей и превысил среднегодовой уровень десятой пятилетки на 18 процентов. Получено 944 миллиона рублей прибыли. Край выполнил установленные планы по продаже государству зерна, скота и птицы, молока, яиц, винограда и другой продукции».

Можно было понять, с каким «вниманием» слушали депутаты речь своего кубанского коллеги.

Первым серьезным испытанием, буквально свалившимся на головы теперь уже И. К. Полозкова и В. Н. Щербака, стало выполнение печально — знаменитого постановления ЦК КПСС (читай: М. С. Горбачева и Е. К. Лигачева) о мерах по преодолению пьянства и алкоголизма. К тому времени «благополучный» Г. П. Разумовский, имевший до этого тесные отношения с М. С. Горбачевым, переместился в Москву, где занял весьма ответственный пост заведующего отделом организационно — партийной работы, а Иван Кузьмич Полозков с Владимиром Николаевичем Щербаком начали ломать головы: как же бороться с пьянством?