— Великие идеи приходят, когда мир нуждается в них, — весело, но с напряжением в голосе, сказал, словно подготовился к бою, предусмотрительный Дьяконов.

Мне показалось, он желал откровенного разговора, чтобы взвесить свои силы на перспективу, и ему требовался, по крайней мере, доброжелательный и понимающий собеседник.

Говорили мы долго и откровенно, может, чересчур, что даже Анатолий Шалимов, его помощник и давний соратник, по — дружески покритиковал: «Да потише вы — разошлись!»

Конечно, разговор касался, как мы условились, самых острых моментов, которые так или иначе повлияли на репутацию и деловой имидж губернатора Дьяконова, лишив его высокой должности.

Подводя итог, вспоминается, мы насчитали около десятка пунктов, которые публично инкриминировались Дьяконову.

Во — первых, зачем августовской ночью 1991 г. безымянные молодцы молотками разбили, а затем, словно воры, пряча за пазухи обломки, по кускам вынесли скульптуру Владимира Ильича Ленина, находившуюся в большом зале крайисполкома? Зачем, опять-таки, ночью, накинув на шею металлическую петлю, будто пытаясь, уже бронзового, задушить Ленина, сорвали и увезли, бросив в канаву памятник вождю мирового пролетариата, что находился напротив бывшего крайкома КПСС, являвшегося к тому же исторической и архитектурно — художественной ценностью? С какой целью, в насмешку над чувствами бывших членов партии, а особенно, партийными работниками, в здание крайкома КПСС был приглашен священник, чтобы, освятив его, якобы «выгнать оттуда чертей»? В чем был истинный смысл любимой губернаторской присказки: главное — высушить болото, а черти оттуда сами разбегутся? Почему именно в домашнем свитере «в кубиках» еженедельно появлялся на телевизионном экране весьма несолидно выглядевший губернатор Дьяконов?

Далее: как должен был себя чувствовать человек, которого Дьяконов с презрением в голосе принародно называл «краснопузый» либо «красно — коричневый»?

Почему в одно и то же время, изо дня в день, до чертиков надоев телезрителям, вещал, словно пророк, глава края, чьи предсказания, как правило, не сбывались? Откуда и по какой причине к заслуженному строителю приклеился нелепый и оскорбительный ярлык насчет унитаза? Народ ведь просто так прозвищ не дает?

Хватит? Или, возможно, далее продолжить перечисление вопросов, адресованных в то время опальному, но, казалось, одумавшемуся Дьяконову?

Надо отдать должное: как бы неприятны ни были те вопросы, которые мы с обеих сторон адресовали Василию Николаевичу, он, не проронив за это время ни слова, в заключение вымолвил, как нам показалось, вполне искренне и без раздражения в голосе: «Если вы говорите… Так, наверное, и было».

Давайте, любознательные читатели, возвратимся к самому началу политической деятельности В. Н. Дьяконова, сделав попытку без предвзятости и нагнетания страстей, которые в избытке сопровождали и ныне витают вокруг личности первого демократического губернатора Кубани, разобраться в той непростой ситуации, сложившейся в обществе.

Помнится, что на внеочередной сессии Верховного Совета СССР, встревоженный неожиданными переменами в стране, М. С. Горбачев выступил с заключительным словом.

Он говорил: «Сегодня утром я встречался с товарищами Ельциным, Акаевым, Назарбаевым, Яковлевым. Мы говорили о смысле того, что происходит здесь, что происходит вокруг столицы, что происходит во всех регионах. Я вам скажу — неспокойно… по всей стране неспокойно: повсюду люди взволнованы, переживают, что будет с нами, со страной, что будет дальше. Мы обменялись мнениями и договорились сообщить вам о нашей общей позиции. А она состоит в том — и мы это обнародуем, — что СССР должен быть сохранен как Союз суверенных государств».

Впоследствии столь судьбоносное заявление, как поняли граждане СССР, было позорно провалено и закончено сговором о «роспуске» великой страны в Беловежской пуще. Впрочем, об этом много сказано и написано. Думается, интерес к этой драматической странице нашей истории со временем не только не ослабеет, а, напротив, будет усиливаться. Особое внимание при этом будет обращено на роль так называемых «гэкачэпистов» — организаторов военного путча в стране.

Вот, к примеру, красноречивая листовка Совета рабочих Москвы, с молниеносной быстротой распространенная в городах и весях все еще «великой страны»: «Совет рабочих Москвы призывает трудящихся столицы сохранять выдержку и спокойствие в условиях чрезвычайного положения. Нет сомнения в том, что те же крикуны, которые вчера требовали: «Долой Горбачева!», сегодня начнут призывать рабочих к неповиновению и политическим забастовкам.

Рабочие! Давайте отпор анархистам, сторонникам капитализации нашей страны, подпевалам спекулянтов и мафиози. Напоминаем, что съезд рабочих Москвы выступил против курса на приватизацию, против антинародной политики Горбачева — Ельцина. Отстранение Горбачева от власти остановит сползание нашего общества к ничем не ограниченной профашистской диктатуре. Заявление ГКЧП продиктовано заботой о сохранении Союза Советских Социалистических Республик, стремлением прекратить братоубийственную войну, развязанную безответственными политиканами. Призываем трудящихся Москвы, Ленинграда, Нижнего Новгорода, Краснодара, Томска, Ижевска и других городов, где состоялись съезды рабочих, приступить к реализации реше ний съездов. Избирайте рабочие комитеты и советы рабочих по контролю деятельности администрации. Создавайте рабочие дружины по охране общенародной собственности, поддержанию общественного порядка на улицах наших городов, контролю за выполнением указов и распоряжений Государственного комитета по чрезвычайному положению.

Отстоим наше социалистическое Отечество!

Нет — анархии!

Да — созидательному труду во имя благосостояния всех советских людей!»

В это смутное время и начинается стремительная политическая карьера Дьяконова, сумевшего своим природным чутьем проанализировать и распознать неожиданно возникшую новую ситуацию, в которой он, однако, почувствовал себя весьма уверенно.

Начал он с предвыборной борьбы за депутатский мандат в российский парламент. Причем начал весьма активно, с обобщающих и громких заявлений, привлекая внимание общественности и вызывая огонь на себя.