– Не-а, - сморкнулась Ярина в бумажную салфетку, - Совсем не с рынка перцы. Больше на мажоров похожи. Золотом обвешаны. "Гайки" на пальцах в два ряда.

– Значит, понравились мальчики?
– вставил я свои три копейки.

– Жора, ты издеваешься?
– возмутилась Оксана, - Как могут понравиться те, кто тебя бьёт?

– А до того?
– спросила Роза.

– До чего, до того?
– переспросила Оксана.

– До того, как били? Когда вас кататься звали?

– Да так... Вполне себе приличный клиент, - проговорилась Кончиц.

– Картина Репина "Приплыли", - констатировал я, - Так вы, значит, вчера на промысел двинули?

– Жора, за кого ты нас принимаешь, - возмутилась Урыльник, которая теперь, как выяснилось, Бандера.

Ответом ей был звонкий хохот всего девичьего коллектива.

– Ну, приколистка, - держалась за живот Анфиса, - к Задорнову ходить не надо.

– Слышь, мать, а ты когда операцию по гименопластике успела сделать?
– смеялась Галина.

– Какую операцию?
– не поняла Ярина.

– Да по восстановлению девственности, - не унималась Антоненкова.

– Причём тут это?

– А причём тут: "за кого ты нас принимаешь"?
– передразнила, - Сказать за кого тебя Жора принимает? Или напомнить: на что ты в Москве у него же подписывалась?

– Всё вы не так поняли, - встала на защиту подруги Кончиц. Или Штирлиц?

– Всё мы так поняли, - констатировала Ингеборге, - Как есть, так и поняли. Вот так всегда всё и кончается, когда в приличную компанию шлюх с панели берут.

– Сама ты блядь шпротная, - окрысилась на неё Кончиц-Штирлиц, срываясь на крик.

– Может и блядь, - спокойно ответила Прускайте, - Может даже и шпротная. Но в отличие от тебя на панели ночами не стояла. И на рынке у хачей не отсасывала.

– Я тоже на панели не стояла, - крикнула Оксана.

Я обернулся на негра за стойкой.

Фууу... Всё не так плохо. Он вроде пока в панику не впадает и полицию не вызывает. Ну, кричат друг на друга клиенты. Может им так нравиться? Главное - драки нет.

– Ой, ли, - покачала головой Ингеборге, в упор, рассматривая Оксану, - Тогда скажи нам, дорогуша, откуда тебя в наше агентство выдернули? Из какого говна? Ну, что молчишь? Не нравится, когда тебя, как котенка носом суют в то, куда нагадила?

Кончиц молчала, краснея шеей. И совсем не была похожа на какую-то там "фон".

А Прускайте продолжила, обращаясь уже ко мне.

– Жорик, ещё совсем недавно вот её, - она кивнула на Кончиц, чтобы я на кого другого не подумал, - Наш менеджер на Ленинградке, ночью, снял у "мамки". Для собственного частного употребления. Выбрал под светом фар из десятка таких же. За тысячу рублей. Всего. Утром, протрезвев, рассмотрел, что баба кондиционная вполне и в агентство притащил. Потом агентство её у сутенёра выкупило. Она за это теперь менеджеру бесплатно дает, по первому требованию.

– Сволочь ты балтийская, фашистка недорезанная, пизда чухонская, - брызнула слезами Кончиц, подвывая, - Кому это интересно? Зачем ты всё это рассказываешь?

– Никому бы не было это интересно, - назидательно проговорила Прускайте, - Если бы ты вчера на панель не пошла. В первый же день! Правильно сказано, что в этом мире каждый имеет второй шанс изменить свою жизнь. И вы им не воспользовались.

– Врёшь ты всё, - зло сказала Урыльник, перестав плакать.

Глаза её были злыми.

– А вот и не подерётесь, - встрял я старой школьной шуткой, - Брэк, я сказал, - уже сердито.

Украинки литовку готовы были на пару порезать на ленточки, только дай порвать. Но драка в коллективе в мои планы не входила.

– Итак, если с обвиняемыми в моральном падении нам не всё ясно, то требуется приступить к опросу свидетелей.

Я снова пристально посмотрел на Катю.

Она кивнула ресницами.

– Катя, как вчера было дело? Только расскажи нам не ту версию, которую ты вчера полиции гнала, этих вот так называемых "подруг" отмазывая, а что там на самом деле произошло?

Катя опустила глаза и молчала.

– Катя не молчи, - сказала Таня, - Я тебя никому в обиду не дам. Смелей.

– И я с тобой, - добавила Анфиса, обнимая Лупу за плечи, - Мы, деревенские, завсегда против городских стенка на стенку ходили. И друг за дружку держимся крепко, - и с вызовом посмотрела на украинок.

Не понять, прикалывается она, или действительно начнет им прямо сейчас чухальники чистить?

Катя глубоко вздохнула.

Потом ещё.