Слава Богу, что Байбаков оказался на Кубани, а не, скажем, в Куйбышеве или на Сахалине, куда его как нефтяника запросто могла забросить судьба. Прекрасно и то, что его огромный опыт и яркий организаторский талант так пригодились на кубанской земле.

Собственно, нас и будет интересовать, что же успел сделать Байбаков в роли председателя совнархоза Краснодарского края, как он взаимодействовал с местными руководителями, чем запомнился.

4

Как-то выбрав время и перелистывая страницы прошлого, отойдя от перестроечных забот и суеты, мы с моим собеседником Виктором Даниловичем Артюшковым почти полдня посвятили разговору и воспоминаниям о Байбакове. Виктор Данилович Артюшков, крупный организатор строительного комплекса края, бывший председатель Краснодарского горисполкома, заместитель председателя крайисполкома по строительству, почетный гражданин города Краснодара, был в те годы начальником строительного треста в Армавире.

Практически всю пятилетку он бок о бок работал под руководством Байбакова.

— Знаешь, — откинувшись на спинку стула и бросая вдаль мечтательный взор, проговорил Артюшков, — Байбаков — это… глыба, интереснейший и уникальный человек. Организатор от бога… Умница. Здесь впору вспомнить стихи Ф. Тютчева:

— Доказательства? — включаясь в беседу, начал я потихоньку «раскручивать» Данилыча.

— О ком, о России? — засмеялся Виктор Данилович.

— Доказательства?! Вот они, — повёл рукой Артюшков, — вот смотри: улицы, проспекты, заводы, школы, элеваторы, колхозные поля, жильё… Всё дело рук Байбакова. По крайней мере, очень многое…

— Поселился он на Красной, вблизи здания совнархоза, — нынче там краевой арбитражный суд, — продолжил Артюшков, — конечно, крайкомовское начальство приняло его радушно, ещё бы: сам Байбаков в Краснодаре!

А работы в крае было невпроворот. В первую очередь по развитию производительных сил края, увеличению добычи нефти и газа, и особенно — по строительству сахарных заводов.

Мы еще вернемся к данным проблемам и путям их решения и роли Байбакова, но прежде попытаемся дать читателю общее представление о совнархозах.

Сказать откровенно, совнархозы — советы народного хозяйства, не были изобретением Хрущёва. Он просто реанимировал в те годы форму управления народным хозяйством, ведущую свое начало еще с ленинских времен. Известно, что в 1917–1918 годах, вслед за образованием Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), начали создаваться местные СНХ — губернские, районные (областные), уездные. В их задачу входило многое: решение вопросов принципиальных и общих для всего экономического района; выяснение потребностей в топливе, сырье, полуфабрикатах, орудиях производства, рабочей силе, средствах транспорта, продовольствии; выработка планов распределения заказов и т. д. Это «и т. д.» можно растягивать до бесконечности. Таким образом, СНХ отвечали в регионе практически за всё. Чем обусловлено было создание такого универсального и в то же время специфического хозяйственного органа? Ответ простой — разрухой, вызванной империалистической войной, саботажем капиталистов и чиновников, парализовавших работу многих предприятий и учреждений. В этих условиях СНХ в самом деле выполняли историческую задачу возрождения национализированной промышленности.

Далее происходила закономерная трансформация, быстрое расширение и углубление роли СНХ: в 1920 году были образованы Советы труда и обороны (СТО), а в феврале 1921 года — Госплан, затем в связи с образованием СССР ВСНХ присваиваются права объединенного наркомата. В 1926 году в ВСНХ создаются главные управления по отраслям (главки). Таким образом, к 1957 году в стране имелось 37 союзных и союзно — республиканских министерств по промышленности и строительству.

Возможно, для кого-то этот экскурс в историю покажется скучноватым и ненужным. Но для Байбакова, творца с аналитическим умом, вопрос о совнархозах стал делом чести. Следует отдать ему должное: в отличие от вождей, в первую очередь Хрущёва, Байбаков, далеко заглядывая вперед, в конечном итоге оказался прав: в 1965 году совнархозы были упразднены.

Вернемся, однако, к прежнему разговору.

— Так вот, — продолжил Артюшков, — Николай Константинович пять лет работал, и все эти годы вставал в пять утра, — в шесть уже был на месте. Помнится, приехал он как-то в

Новокубанку… Мгновенно оценил ситуацию и, сказать откровенно, проявил к всеобщему удивлению прекрасную осведомленность в строительных делах. Поставил на место подрядчиков и «субчиков», — так мы называли субподрядные организации.

Работа по строительству сахарных заводов настолько увлекла Байбакова, что он и его коллеги с утра до ночи находились на стройках. И результат не замедлил сказаться: за три года, — это же короткий срок! — в действие вступили 13 сахарных заводов, и два завода были полностью реконструированы. Кроме того, вокруг построенных заводов появились благоустроенные поселки для рабочих. По суги дела, за рекордный срок на Кубани была создана новая отрасль. И в этом несомненная заслуга Байбакова. Судите сами: когда Байбаков приехал в край, существовало всего лишь два заводика, которые выпускали 40 тысяч тонн сахара, а с его приходом были введены 13 заводов с объемом производства 800 тысяч тонн, а затем более 1 миллиона тонн в год. А сколько строилось жилья, детских садов, ферм! Появились новые асфальтные ленты дорог.

И все же основным увлечением его неуёмной натуры было развитие нефтяной и газовой промышленности на Кубани, разведка и разработка новых месторождений. Например, добыча газа за годы работы совнархоза возросла с 1 до 25 миллиардов кубометров в год, что позволило экспортировать «голубое золото» в другие регионы страны по новому газопроводу Кубань — Ростов — Донецк — Москва — Ленинград.

Пришлось Байбакову вплотную заняться и сельским хозяйством. Впоследствии он не раз вспоминал, как очаровал его край «неоглядных полей, густых садов и виноградников», как поразила его богатырская мощь кубанских чернозёмов. В то время был выдвинут знаменитый лозунг кубанцев: «Догнать и перегнать Айову по производству кукурузы». Как замечал Байбаков, «суть дела заключалась в том, что кубанцы, борясь за высокие урожаи «королевы полей», не учли всех особенностей штата Айова, где урожаи кукурузы достигали 50–55 центнеров с гектара, а на Кубани — всего 25–30».

Оказалось, что качество почв Айовы и Кубани, количество вносимых удобрений, интенсивность солнечных лучей одинаковы. Но осадков в Айове выпадает в 3–4 раза больше, чем на Кубани. Это и сказалось на урожае кукурузы в крае.

И в этой ситуации Байбаков проявляет инженерную смекалку. Он предложил активно заняться мелиорацией земель,

предназначенных под посевы кукурузы, используя для этого водоемы сахарных заводов и тонкостенные трубы, изготавливаемые на местных предприятиях.

К удивлению скептиков, на одном из участков урожай кукурузы оказался весьма внушительным: на контрольном — 27 центнеров с гектара, а на орошаемом участке — 83 центнера, то есть в три раза больше!