Мое желание сбылось. Теперь я инженер всего объекта шестого шлюза. — Аня задумчиво улыбнулась.

— Ты счастлива?

— Очень! — не задумываясь ответила девушка. — Скоро пустим в строй плотину и зальем потрескавшиеся от засухи поля речной водичкой. Ты видела, какая здесь кругом сушь? А тогда все здесь зацветет, зазеленеет. А я поеду на другую стройку. Мне очень нравится моя профессия. Я счастлива, очень счастлива, — повторила она.

За окном было темно. Где-то наверху над котлованом свистел и ревел в пустынной степи могучий ветер.

С яростным остервенением он забрасывал в окно струи ливня, хлестал по лужам и, казалось, хотел сорвать с окна ставню. Она скрипела, хлопала, трещала, но не поддавалась.

— Постой, Тамара, я сейчас закреплю ставню, — сказала Аня и, отбросив одеяло, опустила свои маленькие ноги в большие сапоги, потом набросила брезентовый, с капюшоном, плащ и выскочила во двор.

Я осмотрела ее комнатушку. На столе у окна лежали горкой учебники. На большой яркой карте СССР красным карандашом были подчеркнуты реки с каналами и водохранилищами.

«И этим она счастлива», — подумала я.

— Дождь как из ведра, — сбрасывая плащ, сказала Аня.

— Аня, а как твоя личная жизнь?

— Работа и есть основа моей жизни, — улыбнулась она, натягивая мне на плечи одеяло.

— Но одной же тоскливо.

Аня помрачнела. Потом заговорила тихо:

— Я очень тяжело перенесла смерть Николая. И пока заменить его не может никто. Ты ведь знаешь, какая дружба была у нас… И полюбила я его, наверное, на всю жизнь… Есть здесь один человек, инженер, — помолчав, добавила она. — Ухаживает за мной. Но…

— Сколько тебе лет, Аня? — перебила я ее.

— Двадцать шесть.

— И не торопись. Молодая еще. Узнай как следует человека. Ошибка дорого потом обходится в жизни.

Уснули мы поздно.

Весь следующий день я провела на стройке. Аня повела меня на свой объект, познакомила с людьми, со своей работой. Знакомство со стройкой произвело на меня большое впечатление. Но больше всего меня восхищала сама Аня. Так же спокойно и уверенно, как когда-то уничтожала танки, она командовала теперь на своем участке огромной стройки.

По окончании войны мы все, однополчане, разъехались, не заручившись адресами многих товарищей. У некоторых из нас за годы войны не стало адреса: люди теряли родных, близких, дом, где жили раньше.

Потеряла адрес и я. Дом в Крыму, откуда эвакуировались родные, был разрушен бомбой, квартиру во Львове разграбили, растащили во время оккупации, да я и не собиралась туда возвращаться. И потому адреса своего будущего не знала. Так связь с однополчанами была прервана.

Но в душе каждого из нас навечно сохранилась фронтовая дружба.

Прошли годы, и мне очень захотелось повидаться со своими боевыми друзьями. Первым «нашелся» Фридман. Он писал, что живет в Ленинграде, работает на заводе «Электросила», как и до войны.

Получила письмо от Гали, тоже из Ленинграда. И решила побывать у них.

В Ленинград мы приехали с Трощиловым под Новый год. Радушно встретил нас фронтовой товарищ, бывший начальник штаба Фридман. Он оказался таким же энергичным и жизнелюбивым, каким мы его знали на фронте.

В этот вечер за новогодним столом мы вспоминали трудные, незабываемые дни войны, пели фронтовые песни. Потом Фридман рассказал нам, как он вернулся в Ленинград, на свой родной завод, на котором вырос. Работы после войны было много, каждому пришлось трудиться за четверых.

— Сейчас мы выполняем ответственные задания, — говорил он, — и я счастлив, что работаю на таком крупном первоклассном предприятии, как наш завод, и тоже являюсь винтиком его могучего механизма.

На другой день я встретилась с Галей. Она возмужала, пополнела и как будто даже выросла. Рассказала, что, вернувшись с фронта, сразу продолжила прерванную учебу, получила высшее образование и преподает в институте английский язык.

— Сейчас, — сказала она, — гляжу я на эту веселую студенческую молодежь и часто думаю: счастливая у них молодость. Они смогут отстоять право на жизнь, на мир без войны.

Полулежа в откидном кресле пассажирского самолета, я рассеянно смотрела на плывущие за окном легкие снеговые облака. Волновала предстоящая встреча. Пятнадцатилетняя разлука не стерла из памяти четырехмесячной суровой фронтовой дружбы.

Десять лет упорных розысков — и вот вчера наконец письмо с адресом Саши Ниловой. Она во Львове. Сегодня, через несколько часов, мы увидимся…