– Читай!..

3

Около домика в глубине церковного двора снова было пустынно.

Все здесь было, как и пару часов назад. Только скамейка под окном стала ярко-зеленой и остро пахла свежей краской. На ее спинке белел большой лист бумаги с крупной печатной надписью:

«Осторожно, окрашено!»

Чуть ниже, очевидно, отцом Игорем, было приписано:

«Поздно…»

Александр невольно улыбнулся и посмотрел по сторонам: чего-то ему уже явно здесь не хватало. Тут на глаза ему попалась брошенная лейка, и он понял, что не чего-то, а кого-то: Алеши!

«Да, после того, что здесь случилось, его, наверное, не скоро увидишь!» - огорченно покачал он головой и вошел в домик.

На двери редакции теперь уже висела табличка, напечатанная тем же шрифтом, что и на скамейке:

«Не входить! Верстается номер!»

«Вот-те раз! – удивленно подумал Александр. – И чего же они, интересно, без меня там верстают? Тем более что отец Игорь запретил даже макетировать без него!»

Он взялся за ручку двери и, внутренне собравшись, решительно открыл ее.

Открыл и в удивлении замер.

На двух составленных столах стояло два компьютера.

Перед одним – ноги на стуле - сидел смуглый черноволосый парень в наушниках, который быстро-быстро дергая головой, что-то чуть слышно пел на чудовищном английском языке.

Перед другим – энергично дирижируя авторучкой, без слов подпевала ему крашеная блондинка в вызывающей кофточке и джинсах.

Обнаружив это вопиющее несоответствие с тем, что ожидал увидеть в помещении редакции православной газеты, Александр решил с первых же шагов поставить здесь все на свои места. Он демонстративно оглянулся, посмотрел на табличку и уточнил:

– Простите, я не ошибся дверью?

– Нет-нет, это редакция, проходите! – не переставая петь, кивнула ему девушка и протянула руку: - У вас что? Если заметка, то предупреждаю – гонораров у нас не платят. А если реклама – поставим, по утвержденным бухгалтером расценкам, в ближайший же номер!

– Да нет, собственно говоря, я совсем по другому вопросу!

Александр прошел к компьютеру парня, заглянул в монитор. И к еще большему своему удивлению, вместо текста с заголовками под церковнославянский шрифт или фотоснимков храмов, увидел - нотные линейки и знаки!

«Конечно, хорошее дело – помогать певчим на клиросе, размножая для них партитуру, - подумал он.
– Но какое отношение это имеет к газете?»

И тут, приглядевшись, не поверил своим глазам. Над нотами стоял большой черный заголовок, набранный шрифтом, похожим на колючую проволоку:

«Черное пламя».

– Ч-что это? – только и смог вымолвить он.

Парень снял наушники, из которых послышались шипящие звуки тяжелой рок-музыки, и с явным недовольством спросил:

– Вы что, читать не умеете?

– Почему? Учили когда-то в школе!
– не остался в долгу Александр и показал пальцем на нотные знаки. – И поэтому спрашиваю: разве это газетная статья или заметка?

– Я имею в виду табличку на двери! – кивнул в сторону выхода парень.

– А, прочитал, - кивнул Александр. – «Редакция!»

– А что под этим написано – видели?

– Видел и как раз пришел поговорить по этому поводу. Дело в том, что я ваш новый редактор. И мне небезынтересно знать, что будет в очередном номере нашей газеты.

Александр покосился на кофточку девушки, на туфли парня, которые тот и не думал снимать со стула, продолжая двигать ими в такт музыки, которую слышал даже без наушников и, повысив голос, уточнил:

– Православной газеты!

При этих словах парень с громким вздохом снял ноги со стула, девушка, насколько смогла, приподняла вырез кофточки.

Возникшая пауза начала приобретать томительный для всех характер.

К счастью, в дверь ворвался худой, остроносый мужчина в очках и с порога возбужденно закричал:

– Слыхали, к нам новый шеф приехал!

– Не только слыхали, но уже и имеем счастье видеть! – усмехнулась девушка и показала ему глазами на Александра. – Вот, познакомься! Правда, мы пока еще сами не знаем, как его зовут!

– Александр! – привычно, по-монастырски назвал себя тот, но, вспомнив, что он в миру, да к тому же теперь начальник коллектива, в котором, судя по всему, придется много менять, с небольшой запинкой добавил: - Николаевич!

– Очень рад, - подбежав, затряс ему руку остроносый, в глазах которого не было особой радости, наоборот, сквозило разочарование: - Григорий Жилин! Можно – просто Гриша. Аз есмь единственный летописец, сие речь - корреспондент нашей газеты!