Она замолчала, потому что отец Михаил встал и показал собравшимся людям конверт со штампом Государственной Думы.

– Вот тот документ, о котором я говорил вам вчера. Это из-за него, поняв, что теперь храм может помешать ему в выполнении своего чудовищного плана, послал поджигателей Градов. Как вы сами понимаете, теперь даже в храме хранить его небезопасно…

Отец Михаил посмотрел на сторожа Виктора, мастерившего на этот раз какую-то коробочку с проводками, и тот согласно кивнул.

– Поэтому я передаю его на сохранение Григорию Ивановичу.

Григорий Иванович принял конверт, спрятал в нагрудном кармане пиджака и заверил:

– Не беспокойтесь, буду беречь, как зеницу ока! Отсюда, - он постучал пальцем по груди, - вырвать его теперь можно разве что только с моим сердцем!

– Зря они так… - шепнула Стасу Лена.

– Почему?
– не понял тот.

– Так ведь – у нас теперь хоть и село, а порядки деревенскими остались. Через полчаса все будут знать, у кого этот бесценный для Градова документ…

Собрание продолжилось, но в нем уже было больше пустых разговоров, чем толку.

Григорий Иванович, посоветовавшись с отцом Михаилом, хотел уже распускать народ, как в комнату вдруг вошла красивая женщина. Перекрестившись на образа в святом углу, она направилась прямо к отцу Михаилу с Григорием Ивановичем.

– Вот… - сказала она и положила на стол несколько прозрачных папок с документами.

– Что это? – вопросительно поднял на нее глаза отец Михаил, а Григорий Иванович с нескрываемым интересом стал изучать содержимое папок.

– Это – купчии на все дома в Поцелуево, Клюево, Цаплино, частично - в Покровке… Я специально скупала их, делая это втайне от Молчацкого и… Градова, и вот теперь, накануне схода, решила принести их сюда.

– То есть вы хотите сказать, что вы…

– Да, я отдаю их вам. Может, хоть это сможет помочь спасти Покровку, храм и… могилу моего мужа. Если, конечно, можно называть монаха – мужем, пусть даже и бывшим…

– Так вы… - оторвавшись от бумаг, вопросительно посмотрел на нее Григорий Иванович.

– Да-да, Анастасия Семеновна Голубева… - подтвердила красивая женщина и, перекрывая возникший шум, громко сказала:

– Это я виновата во всем том, что случилось с Покровкой!

Все стали в недоумении переглядываться, и она объяснила:

– Когда Градов… этого я даже бывшим мужем не хочу называть, хоть он до сих пор считает, что я его жена… - с горечью усмехнулась красивая женщина.
– Когда он однажды увидел меня у могилы Васи… простите, отца Тихона, то решил, что раз и навсегда избавится от своей болезни!

– Какой еще болезни? – не понял отец Михаил.

– О, это давняя история! – грустно улыбнулась Градова. – Он увез меня от Васи… - Простите, мне так привычнее называть отца Тихона… - в Америку, пообещал золотые горы и действительно подарил их мне. Потом у нас родился сын. А у Градова началась новая болезнь, еще более страшная – ревность к отцу Тихону. И поверьте мне, основания для такой болезни у него были: потому что я никогда не переставала любить своего бывшего мужа и постоянно, каждую минуту не забывала о нем. Только два человека и существовали для меня на этой земле. Один уже недосягаемый, сначала в монастыре, а потом уже и на этом свете, и другой - мой ребенок – совсем рядом, которого, пользуясь этим, Градов превратил в заложника и из-за которого я вынуждена была делать все, что он требовал. Одного только я не смогла исполнить – не ездить больше на могилу в Покровку. И тогда он решил затопить ее.

– Вместе с храмом и всем селом? – послышались возмущенные голоса.

– Вот негодяй!

– Негодяй - это слово не для него, – с сомнением покачала головой Градова. – Тут нечто совсем другое. Для такого и слова-то подходящего нет. Просто – страшный человек. Я столько раз пыталась освободиться от него, но он всегда находил меня и, шантажируя сыном, ставил на место. Пока он не уйдет от меня сам, от него мне просто нет спасения…

– Ничего, скоро я помогу вам раз и навсегда избавиться от него! – раздался уверенный голос. Градова быстро повернулась и узнавающе прищурилась:

– Никита? Ты – здесь?!

– Как видите! – усмехнулся тот.

– Но… зачем?

– Чтобы убить Градова, - спокойно, словно речь шла о само собой разумеющемся, ответил Ник.
– И поверьте мне, обязательно добьюсь своего!

– Я тебе убью! Да за одни только эти слова… - вставая, начал было старшина Зацепин, но Градова жестом попросила его подождать:

– Постой, Ник! – сказала она. – Я не хочу освобождения такой ценой.