Успокоенный этим, князь Илья начал уже засыпать, как дверь поруба вдруг распахнулась, внося клубы морозного пара. Огонь свечи беспорядочно заметался, словно ища, где укрыться. Пленник поднял голову, и увидел, что в поруб вошли два старших дружинника. Следом за ними появился кузнец. Он сбил оковы князя Ильи с бронзового кольца, и один из дружинников кратко сказал пленнику:

– Идем!

– Куда? – не понял князь Илья и услышал в ответ нетерпеливое:

– Поторапливайся! Там увидишь!..

3

– Так то же князья! – снова повторил князь Мстислав.

Князь Илья вышел из поруба и с непривычки закашлялся от крепкого морозного воздуха. Да, и правда, видать, стало удаляться солнце от тяжких людских грехов…

Осмотревшись, он увидел, что плахи во дворе нигде не было видно. Значит, вывели его не на казнь.

Может, Борис Давыдович успел снестись с князем Михаилом, и Мстислав получил приказ немедленно отправить его во Владимир? Но даже великий князь не во власти сделать этого, пока не будет решения Божьего суда. Да и не успели бы гонцы Бориса Давыдовича за столь короткое время проскакать туда и обратно. А если бы даже и крылья были у их коней, все равно, насколько было известно князю Илье, князь Михаил, в отличие от Мстислава, не любил принимать быстрых решений…

Дружинники провели пленника по двору, приказали подняться по крыльцу в терем и только у дверей гридницы остановились, пропуская его вперед.

Он вошел и увидел стоявшего перед печной мозаикой с райскими кущами князя Мстислава Храброго.

– Сколько смотрю на нее, столько не могу понять… - словно продолжая только что прерванный разговор с князем Ильей, сказал тот, – точнее, наоборот, начинаю понимать слова псалмопевца Давида: «Вскую шаташася языцы, и люди поучишася тщетным?»1

Князь Мстислав посмотрел на недоуменно взглянувшего на него князя Илью и продолжил:

– Все суетимся, воюем, стараемся укрепиться на земле так, будто будем жить на ней вечно. И это - когда нам Богом уготовано такое, что, как говорится, ни ухо не слышало, ни глаз не видел!

– Но ведь и земные блага для чего-то дал людям Господь? – осторожно возразил князь Илья.

– Дал, - согласно кивнул Мстислав. – Но только, чтобы они навечно не отгородили человека неприступной стеной от этого!

Он кивнул на мозаику и, направляясь к окну, знаком пригласил князя Илью следовать за собой.

– Я приказал позвать тебе к себе, потому что у меня есть разговор, – задумчиво произнес он.
– Твой отец однажды оказал мне неоценимую услугу. Можно сказать, спас мою жизнь. Я не успел отплатить ему тем же. Был слишком далеко от вашего княжества, когда на него напали… Так вот я хочу отдать свой долг, если не отцу, так его сыну!

Князь Илья с надеждой вопросительно взглянул на Мстислава, но тот сразу предупредил:

– Разумеется, в пределах закона и моей власти! Решения Божьего суда я отменить, сам понимаешь, я не могу. Но не отдать тебя Борису Давыдовичу и самому договориться о твоей дальнейшей судьбе с Владимирским князем – это еще в моих силах.

– И он вернет мне стол отца?

– Ну что ты будешь с таким делать? – с огорчением развел руками Мстислав. – Голова на ниточке держится, а он все туда же! Как можно вернуть стол князю изгою в обход лествицы, которую утвердил Ярослав Мудрый?

– Однако ей не гнушались пренебрегать Всеволод Олегович, Изяслав Мстиславович… - начал было перечислять князь Илья, но Мстислав решительным жестом остановил его:

– Так то ведь - князья!

Мстислав испытующе оглядел пленника и укоризненно покачал головой:

– Сохрани тебе жизнь, так ты же опять возьмешься за старое! Снова начнешь грабить, жечь, толпами угонять русских людей в полон, а, поймавшись, давать крестные клятвы и бесстыдно нарушать их…

Князь Илья смело выдержал взгляд Мстислава и с вызовом уточнил:

– А разве, считай, все без исключения княжившие прежде и нынешние князья - не творили и не творят того же?

– Так то же князья! – снова повторил Мстислав.

– А мне, стало быть, выходит, нельзя этого лишь потому, что я в одночасье лишился отца и деда? – возмутился князь Илья и услышал в ответ твердое:

– Да!

– Но я хочу лишь вернуть себе хотя бы часть принадлежавших мне по наследству - чести и звания! – призвав на помощь весь свой дар убеждения, боль, мольбу, немое напоминание о долге Мстислава перед его отцом, попытался объяснить князь Илья.