– Ты давеча спрашивал, прощаю ли я тебя? – спросила она и тут же ответила: - Так вот я прощаю тебе, князь. И то, что ты увез меня от батюшки, и, что чуть было не отдал под венец нелюбому. Не бойся, я никогда не стану женой Бориса Давыдовича. И вообще любого другого князя. Я так решила: если с тобой что случится… словом, если тебя больше не будет на белом свете, то… уйду в монастырь. И там буду молиться о твоей душе и оплакивать свою горькую долю… Ну, а теперь, князь… - поднимаясь, вдруг чужим тоном сказала она.

Пленник поднял глаза и поразился той перемене, которая произошла в ней. Перед ним стояла не любимая, готовая пойти ради него на все, девушка, а воспитанная в строгости и помнившая свое достоинство и честь княжна.

– Я все простила тебе и… прощай! – сказала она и, не оглядываясь, вышла из поруба.

3

– Нет! – даже не слушая, сразу отказался князь Илья.

Еще тягостней стало на душе князя Ильи. Холодно. Сиротливо. Одиноко.

Не с охранником же было говорить ему о своей боли!

К счастью, почти сразу же после ухода Гориславы, в порубе появился молодой князь. Ладный, красивый, он, подойдя, положил ему на плечо руку и одобрительно кивнул на раскрытое Евангелие.

– Читаешь? Это хорошо! Значит, сам Бог рядом с тобой! – он посмотрел на удивленно взглянувшего на него князя и пояснил: - Святые отцы пишут, что когда читаешь что-нибудь светское, то словно бы говоришь с тем, кто написал его, а когда Евангелие – то Сам Господь говорит с тобою!

Он жестом выслал из поруба охранника, и когда тот закрыл за собой дверь, с доброй улыбкой сказал:

– Я так и знал, что ты откажешься. Просто у нее не было никакой иной надежды, и я не мог отказать ей.

Князь Илья благодарно кивнул.

– Но ты не думай, что мы с отцом так просто отдадим тебя Борису Давыдовичу! У нас хватит сил, чтобы противостоять даже князю Михаилу, если ему удастся уговорить его! – с жаром начал Мстислав Мстиславович. – Даже если… - он кивнул на обвязанную руку пленника и запнулся.

Князь Илья сразу все понял, и сам пошел навстречу благородному князю:

– Не если, а - когда Бог покажет всем, что я виноват, - поправил он и спокойно продолжил, – то твой отец, по закону, просто обязан будет казнить меня.

– Но он может смягчить приговор! – возразил Мстислав Мстиславович.

– А ненавидящие меня смоляне? А любящий, чтобы все было по правде и совести, народ? – напомнил ему пленник.
– Ведь об этом узнает вся Русь! Ты подумал, какая недобрая молва пойдет об известном своей справедливостью, славнейшем из всех князей? И чтобы он из-за такого как я… - запнулся теперь уже он, и Мстислав Мстиславович, опять-таки с жаром начал:

– Но…

– Нет! – даже не слушая, сразу отказался князь Илья. На глаза ему попалось Евангелие, и он обрадовался его неожиданной подсказке: – Пусть все будет так, как должно быть. Я хочу Божьего суда!

Второй раз произнес он эти слова и впервые вдруг подумал: а, может, и правда, это действительно именно то, что он хочет?

Мстислав Мстиславович с уважением посмотрел на князя Илью, и тот, видя, что перед ним человек, которому со спокойным сердцем можно доверить самое дорогое, сказал:

– Об одном лишь хочу тебя попросить!

– Сделаю все, что только в моих силах! – клятвенно прижал ладони к груди молодой князь.

Князь Илья с незаметным вздохом посмотрел на дверь, за которой навсегда ушла из его жизни любимая, и попросил:

– Отвези Гориславу домой. Сам. Лично. И упроси отца написать такое письмо, чтобы примирить ее со своим батюшкой…

Мстислав Мстиславович понимающе кивнул и вдруг с деланным огорчением развел руками:

– А вот этого я как раз не буду: ни просить, ни делать!

– Почему? Ведь это – мое последнее желание! – думая, что ослышался, переспросил князь Илья.

Молодой князь загадочно улыбнулся и уже совсем по-дружески потеребил за плечо вконец растерявшегося пленника:

– Да потому что князь Владимир сам едет сюда. Зачем моему отцу зря писать письма, тратить свинец на печати, если можно передать твою Гориславу прямо из рук в руки?

Он оглянулся на дверь и с таинственным видом шепнул: