Правда, на поясе у Бабуси как всегда висела связка ключей, придавая ей сходство со старухой из древнего индейского племени.

Но самое главное, что сегодня лицо Бабуси так и светилось каким-то особым, победным лукавством.

Игорь про себя решил, что скорее всего такое приподнятое настроение у Бабуси появилось после того, как вчера ночью он вкраце рассказал ей и про засаду, и про погоню, и искренно похвалил старушку за исключительную прозорливость.

Которая, кстати говоря, начинала его самого все больше и больше удивлять – ну кто мог предположить в простой деревенской старушке такие способности к детективным делам?

Рассказывая, Игорь, разумеется, опустил некоторые, не очень приятные для себя подробности – в частности, как он бестолково молотил кулаками в Лелькину дверь, терпеливо выслушивая потоки матершины – и потому история получилась не менее крутой и захватывающей, чем те, про которые принято было писать в газетах. Нет, точно, ничем не хуже.

Ведь как ни крути, но получалось, что вчера были обезврежены два вооруженных бандита, предотвращено убийство Лельки (пардон, Ольги Пряхиной!) и, главное – Малышев-гад был окончательно посрамлен, в том числе и пред Ириной, в своих гнусных подозрениях и теперь должен наконец-то перестать перед ними выделываться.

Конечно, Игорю очень интересно было бы сейчас узнать, что нового удалось выяснить в ходе допроса ночного гонщика, который совершенно напрасно устраивал на своей «девятке» опасное авторалли по Тарасову, но он догадывался, что Малой все равно ничего не скажет. Теперь Олег особенно надулся, и наверняка думает лишь о том, как бы отыграться.

Что же, придется и дальше действовать одному, своими силами.

«Впрочем, нет, вовсе даже не одному.» – подумал Игорь, глядя на довольную Бабусю.

– Вы что, Бабдуся, в цирк, что ли, собрались сегодня? Или в кукольный театр на детское представление? – поинтересовался Игорь. – Вы сегодня неподражаемы.

– На кой мне цирк? В Дом Молодежи я собралась, угадал, что на представление, – ответила Бабуся с серьезным видом.

– Ух ты! На дискотеку, что ли?

– Эх, глупый ты все же еще у нас, Горяшка, как я погляжу, хоть и вид на себя умный напустить умеешь, – неодобрительно покачала головой Бабуся, завязывая и внимательно со всех сторон осматривая свой кисет. – Все бы тебе только поржать попусту, как резвому коню на лугу! И дрыхнешь ты, хочу я тебе сказать, для настоящего сыщика тоже больно много, и на девок чересчур бываешь падкий, и радио совсем не слушаешь…

– А что – уже передавали про наши вчерашние подвиги? – пошутил Игорь, которому сегодня почему-то даже немного

нравилось слушать, как Бабуся его отчитывает.

Черт возьми, она имела на это полное право! И, потом, ведь Бабуся чистую правду говорила – с «радивом» и

телевидением Игорь как-то не очень дружил, гораздо больше с

газетами, книгами, и с диваном. Ну, и с женщинами иногда.

В смысле – с Ириной, разумеется.

– А напрасно не слушаешь, – продолжала Бабуся. – А ведь по радиве вашей утром сегодня сказали, что в Доме Молодежи выставка-продажа будет проходить какая-то кошачья, в десять часов утра. Там и корм ихний этот, Вискас, будут рекламировать, и разыгрывать даже призы, что ли. Так что идти надо, кошку соседскую там глянуть на всякий случай, и вообще прикинуть, что там за народ толкется бестолклвый.

– Бабуся, ты – гений! – воскликнул Игорь, мигом вскакивая с дивана. – Даже и представить невозможно, что такой талант мог бы быть зарыт в деревне Вражино!

– Но-но-но! Ты погоди меня покудова в землю зарывать, ишь, какой прыткий нашелся! – по-своему поняла его реплику Бабуся. – Годков пять я еще, может быть, и побегаю, а то даже и поболее, ежели Бог даст, хоть у меня узелок на всякий слушай припасен, и там все, надо собрано в путь-дорогу.

– Ну вот – то вчера жениха нам привела, а то про смерть заговорила, – напомнил Игорь вчерашнюю историю с «пиратом». – Одеваюсь! Едем!

Игорь побежал в ванную, но по дороге посмотрел на часы – они показывали почти десять часов.

– Но только что же вы меня раньше не разбудили, времени – уже впритык? – удивился он.

– Ага, я тебя толкать начну, а ты снова на меня орать будешь, и говорить, что у меня никакой вежливости к людям нет. Я уже теперь вас и трогать лишний раз боюсь. А Ирина твоя так вообще говорит, что у нас ней какая-то – психованная невыносимость, я как поняла – это болезнь такая особая.

– Может быть, психологическая несовместимость?

– Да одна малина, – вздохнула Бабуся. – Как я понимаю, это вроде того, когда кошку, ленивую собаку и обезьяну старую в один ящик посадить, и на ключ запереть, то они сразу друг друга начинают по по шерстинке разбирать, и никогда не успокоятся, пока все не выдерут. Но ты, Горяшка, не тревожься понапрасну – я уже сама скоро в деревню назад уеду. Можешь Ирине своей так и передать.

– Ну уж нет! – вскричал Игорь. – Ни за что. Только через мой труп! Что я без вас буду делать? Мы только-только в своем агентстве начали шевелиться.