С чего это вдруг Форрестеру вздумалось искать контрабандистов в здешних местах?

Эван отошел в тень, когда неровный стук шагов по палубе известил о том, что остальная часть команды начала подниматься на борт. При виде веселых лиц матросов Эвана осенило: шелк для мисс Девоншир могла привозить другая часть команды. Он всегда подозревал, что люди Посейдона – а они-то как раз раньше были настоящими пиратами – занимаются какими-то незаконными делишками.

Команда Эвана в основном ввозила крепкий алкоголь и все, что связано с курением. Табакерки, бренди, временами – случайно попавшие в их руки чайные сервизы с ручной росписью. Но они не убивали и не воровали. Они были, скорее, нелегальными бизнесменами, а не настоящими пиратами. Так, несколько парней, решивших помочь хозяйству, сэкономить. При мысли об этом Эван усмехнулся. Да его парни в жизни не задумывались ни о хозяйстве, ни об экономии. Они выпивали и выкуривали половину того, что привозили на продажу. Вторая – неприкосновенная – часть принадлежала капитану. С помощью его связного в городе товары мгновенно расходились по всему побережью, избавляя, таким образом, контрабандистов от необходимости ввязываться в процесс торговли.

Могла ли мисс Девоншир по неведению приобретать шелк от таких торговцев? Была ли она последним звеном в целой серии сделок, проследив за которыми, можно было бы добраться не только до корабля, но и до него самого?

Господи, он надеется, что это не так!

Эван обхватил руками потертое основание грот-мачты. Если этот тупоголовый Форрестер, приметивший где-то обрезки незаконного шелка, сорвет операцию, подготовленную контрабандистами он придет в ярость.

Но если такой поворот событий вообще возможен, то ему может не хватить времени.

Да нет, он уже теряет время! И монетка в доме Тимоти служила тому доказательством. Команда была не настолько глупа, чтобы воровать принадлежащее капитану золото. Как-то раз один глупец лишался руки за то, что хотел украсть что-то с капитанского стола. Так что воровство исключено. Не могли, кстати, выкрасть и листок из судового журнала. Поэтому стоит заглянуть в кают-компанию. Причем сделать это надо побыстрее, пока капитан не поднялся на борт и команда не начала терять терпение, разыскивая его.

Судовой журнал лежал открытым, и последней страницы в нем по-прежнему не было. Непостижимо!

Эван стал просматривать предыдущие странички, улыбаясь при виде одних записей и хмурясь при виде других. И вдруг его пальцы замерли. Не хватало целого месяца! Как это могло случиться? Он наклонился, заметив доказательство между страницами у корешка виднелась узкая прореха. Не хватает еще одного листка.

Эван стал медленнее листать журнал. Некоторые страницы он пропускал, но все равно недосчитался десяти листков. Не станет же человек вырывать из журнала первые попавшиеся страницы, причем делая это так аккуратно, что пропажу заметит лишь тот, кто специально рассматривает журнал, как это сейчас делал Эван.

Интересно, а как обстояли дела с прежними судовыми журналами? Эван устремил взгляд на шкаф, в котором обычно хранились старые журналы.

Шкаф был пуст. Даже пыли не осталось на полках.

Захлопнув действующий судовой журнал, Эван быстро направился к двери, пока капитан не пришел и не подумал, что это он виновен в воровстве. Он попытался придумать какое-то логическое объяснение всему этому. Даже если бы не страх наказания, члены команды не стали бы делать ничего подобного, потому что им не было никакого, дела до судового журнала. Да и что они стали бы делать с украденными листками?

Эван пошел на главную палубу; его шаги были такими же неспешными, как и его мысли. Должно быть, он что-то пропустил. Да нет, совершенно очевидно: он что-то пропустил. Много чего, если вспомнить все, что произошло до того, как он присоединился к этой потехе. Если только он сможет прочитать, что было написано на пропавших страницах, то, возможно, поймет, что здесь происходит. Для начала, конечно, надо их разыскать. Правда, учитывая то, что ему не удавалось найти даже одну страницу, нелепо предполагать, что он сможет добраться до остальных.

Огорченный и обескураженный, Эван направился к остальным членам команды. Надо надеяться, их непристойные шуточки помогут ему развеселиться во время путешествия. А уж когда они повезут контрабандный товар через международные границы, им и подавно станет весело.

Но команда не веселилась и не шутила. Все были напряжены. Встревожены. Обеспокоены.

Эван осторожно приблизился к ним, внезапно вспомнив нервное предупреждение Олли, что его поездка будет проклята. Ха-ха-ха! Матросы вечно чего-то опасаются. И поднимать парус с худшими из них, причем находящимися в дурном расположении духа (особенно когда море сильно волнуется, как этим вечером), – не самое мудрое решение.

Голоса становились все громче.

– Ты что, действительно так думаешь?… Я не знаю… Что сказал бы капитан, если бы пришел на корабль?…

– А с чего бы это он приперся сюда, прежде чем мы поднимем якорь? Да капитан – последний, кто проклял бы корабль за то, как у него поставлены паруса… «Проклял»… Опять это слово.

– Брат Ботуика тоже не стал это делать, если ты не заметил. Ну что ж, предположим, это неправда. Предположим, они сбежали вместе.

– А кстати, где «Гретна-Грин»? Что-то ты сегодня совсем плохо соображаешь, Джимми.