– Повезло нам! – прокашлявшись, сказала Юлёна. – Дверь прочная и механический запор есть. Они там в ловушке. Панель-то я – вдребезги! Бейтесь головами теперь вы, красавчики…

Маша не отвечала. Она пошатнулась и, если бы не Юлёна, наверное, упала.

– Машунь, держись! – Юлёна схватила потерявшую сознание подругу и тихонько опустила на пол. – Прорвёмся! За дело, космическая медсестра!

Скомандовав так самой себе, Юлёна вынула коробок, зажгла спичку, открыла аптечку и высыпала перед собой её содержимое.

– Спасибо, папочка, за науку! – удовлетворенно сказала она, увидев пузырёк салицилового спирта, нашатырь, бинт, вату и взятые на всякий случай медицинские щипцы. Соорудив небольшой факелок, она приподняла Маше голову, откупорила нашатырь и поднесла к носу. Маша закашлялась и очнулась.

Юля помогла ей сесть и, светя факелочком по сторонам, девушки стали осматриваться.

– Ну и колотун здесь! – сказала Маша, покрываясь гусиной кожей.

– Так-то последние штаны раздавать… А твой кристалл может светить?

– Не знаю.

Дрожащей от холода рукой Маша вынула камень. Он светился, но совсем слабо: просто отражал тусклый свет голубого факелка.

– В нём вода, а не свет, – прошептала Маша, начиная дрожать уже всем телом.

– Мы здесь околеем. Вставай…

Привыкнув к темноте, девушки в глубине коридора разглядели еле заметную полоску красного света. Холод шёл оттуда.

– Идём! – подхватила подругу Юлёна. – Жертва Подлизы не напрасна – все двери пооткрывались…

Они просунулись в дверь большого помещения и замерли, дрожа от холода, и не в силах произнести ни слова. Перед ними рядами стояли прозрачные герметичные сосуды – огромные и небольшие, – а внутри их находились замороженные существа.

– Это криокамера! – прошептала, наконец, Юлёна. – Каждой твари по паре…

– Я таких не видела даже в кино, – отозвалась Маша.

Девушки, стуча зубами и трясясь, пошли вдоль рядов, молча рассматривая экспонаты.

– Их здесь не меньше сотни! – выдавила Маша. – Значит, зортекам известно не меньшее число цивилизаций.

– Сто цивилизаций! – отозвалась Юлёна, пытаясь хотя бы пальцы рук согреть о затухающий факелок. – Скоро и до Земли доберутся. Постой!..

– Что?

– Там, кажется, карапубздик!..

Юлёна кинулась в проход между других рядов, остановилась около одного цилиндра высотою чуть больше метра, закреплённого на подставке, разожгла новый факелок, побольше, и принялась высвечивать замороженный экспонат.

– Карапубздик! – вскрикнула Юлёна. – Я катала их на спине, подбрасывала до тучи…

Она прижалась к колбе щекой и заплакала, содрогаясь всем телом.

– Так и нас могут заморозить, – цепенея от ужаса, произнесла Маша. – Они были в зале у мавелов, такие потешные…

Маша, не зная как успокоить подругу, взяла у неё факелок и поднесла его к верхнему ободку цилиндра, пытаясь разглядеть лицо карапубздика.

Тут же в ободке что-то замигало, и вовнутрь был подана хорошо видимая струйка крио-газа.

Перестав рыдать, Юлёна отстранилась от сосуда и, озарённая догадкой, сказала:

– Так это, наверное, сработал температурный датчик. Я коснулась цилиндра и ты поднесла факелок…

– Чуткая техника.

– Пошли искать механизм разморозки!

За последним рядом экспонатов девушки обнаружили дверь, вошли и оказались в хорошо освещённом и тёплом отсеке.

– Живём! – судорожно выдохнула Юлёна. – Оранжерея! На лоджии мама такую развела. Только наши цветы пахнут чудесно, а эти как-то не очень…

– Мы в мире чужих запахов: могли и нюх земной потерять.

– В мире мавелов пахло что надо. Нюх сейчас не важен: главное, есть ли съедобные?..

– Здесь даже розы есть, – сказала Маша, растирая посиневшие ноги. – Какие красивые…

Маша потянулась к большому розовому бутону, но в последний миг Юлёна перехватила её руку:

– Не трогай!

В этот момент бутон шевельнулся и раскрылся навстречу машиной руке. Обнажились рядки длинных волосков, покрытых жидкостью с неприятный запахом. Весь розовый куст пришёл в движение качнулся в сторону девушек.

– Как у росянки, – сказала Юлёна, оттирая Машу от плотоядной розы. – В хорошенькую экскурсию по кораблю мы с тобой вляпались Это что же у нас получается?.. Думай, Маш!