Они шли по коридору, держась за руки. Изабель шепотом спросила:

— Не знаешь, сколько у Куперсмитов детей?

— У него дочь от первого брака. А есть ли общие дети — не знаю.

— Так я и думала, — сочувственно вздохнула Изабель. — Когда она заговорила о детях, у нее был такой печальный вид.

Она остановилась и с чувством произнесла:

— Джерри, спасибо тебе.

— За что? — удивился он.

— За то, что ты есть. И что готов быть со мной всегда.

Деньги сыграли решающую роль в судьбе Сэнди Рейвена только в 1994 году. В тот год журнал «Форбс» включил его в список четырехсот самых богатых людей Америки. Накануне выхода журнала в свет ему позвонил его адвокат Нэт Симмонс, которому посчастливилось полистать сигнальный экземпляр.

Реакция Сэнди его несколько озадачила.

— Черт побери, Нэт, а нельзя их остановить?

— Во-первых, это уже напечатано бог знает каким тиражом. Да и вообще — зачем? Чтобы попасть в этот дурацкий список, люди на убийство готовы пойти… Ну, на подлог, уж во всяком случае. Или ты боишься, что за твоими миллионами толпой ринутся женщины?

— Да, — усмехнулся Сэнди. — Что-то в этом роде.

— Ну, на этот счет можно не волноваться, — уверил Нэт.

— Как это?

— Да ведь это и без того происходит. Вот тебе мой совет: когда публика аплодирует, твое дело — поклониться. Спокойной ночи, Сэнди. Надеюсь, к утру твоя дурь пройдет.

Сэнди положил трубку и вышел во внутренний дворик, где вопреки запрету врачей нежился на калифорнийском солнышке отец. Сэнди небрежно сообщил ему новость.

— Сынок, это же замечательно! — обрадовался старик. — Кто бы мог подумать, что у такого простофили может быть сын-миллионер?

— Пап, прекрати, — оборвал его Сэнди. — В нашей семье если кто и понимает в бизнесе, так это ты. А мне просто повезло.

— Да, — согласился старик. — Как царю Мидасу.

— Позволь тебе напомнить, отец, — заметил Сэнди, — царь Мидас был очень несчастным человеком.

— Это оттого, — предположил Рейвен-старший, — что у него не было миссис Мидас.

Как всегда, «Лос-Анджелес таймс» на все лады перемывала косточки тем своим землякам, кто вошел в знаменитый список «Форбс».

Причисленный к пантеону богачей, Сэнди не успевал отвечать на телефонные звонки от восторженных доброжелателей — многих он успел давно забыть, если, конечно, когда-то вообще знал.

В конечном итоге верная Морин получила указание не соединять его с этими доброжелателями, чтобы хоть несколько часов в день шеф мог посвятить работе лаборатории.

Указание было нарушено только раз.

— Я помню, босс, что вы мне велели, но с этим человеком вы сами захотите поговорить.

Это определенно была не Кимико — та всегда звонила ему домой. И вообще они уже сегодня разговаривали. Поэтому Сэнди огрызнулся:

— Не могу себе представить, с кем я хотел бы поговорить. Если, конечно, это не из Стокгольма.

— А я могу, — многозначительно парировала Морин.

— Ну-ну?

— Ким Тауэр, — коротко ответила секретарша.

Сэнди оказался захваченным водоворотом чувств.

Предмет его детских воздыханий, принцесса, обернувшаяся драконом — а не наоборот, как положено в сказке. И едва не погубившая его отца. Объект его самого сильного любовного чувства и самой глубокой ненависти — чтобы не сойти с ума, он давно вычеркнул ее из своей памяти. Во всяком случае, попытался. И вот женщина, которая прежде отказывалась его замечать, а если и замечала, то лишь затем, чтобы в очередной раз унизить, звонит ему по собственной инициативе.

— Ладно, — сдался Сэнди. — Соедини.

У него мгновенно застучало в висках.

— Привет, лапуля, — промурлыкала Рошель. — Как себя чувствуешь, будучи у всех на устах?

— Не могу сказать. А как я себя должен чувствовать?

— Как петарда с ядерным зарядом, — подсказала она и быстро перешла к другой теме: — Как поживает Сидни? Я слышала, у него большой контракт с CBS? Передай ему от меня пламенный привет.

Сэнди был настолько ошеломлен, что даже не возмутился. Пожалуй, даже восхитился ее наглостью.

— Передам, — холодно пообещал он.

— Ни за что не угадаешь, зачем я звоню, — кокетливо сказала Рошель.

— Не может быть! — Сэнди даже не скрывал сарказма. — Студия решила снять обо мне фильм?

Она рассмеялась. Все тем же хрустальным смехом.

— Вообще-то, неплохая идея, — ответила она с типично голливудским лицемерием. — Из грязи да в князи — это всегда идет нарасхват. Послушай, может, встретимся, сходим куда-нибудь, вспомним старые добрые времена?

«Старые-добрые времена? — подумал Сэнди. — Что нам с ней вспоминать? — Однако Рошель уже удалось раздуть былое пламя, и, сам не зная почему, Сэнди решил: — А, чем черт не шутит…»