— Эй, мистер!

Я чуть шаркнул ногой — просто проскользнула — но дальше пошел вперед.

— Мистер!

Только бы не…

— Отец!

Я остановился…

Конечно же, я знал, что он рано или поздно придет… та ракета, пущенная с вертолета, повредила мне позвоночник и черт знает еще что — но мозги оставались при мне… более того… они стали работать еще лучше. Разум, не отягощенный мелочными проблемами бытия, становится острым как бритва, особенно если постоянно подкармливать его информацией и заставлять работать. У меня в палате два ноутбука и я работаю на них — до тех пор, пока не выключают свет. Теперь-то я точно знаю — ради чего я должен выздороветь. И ради кого.

Майкл стоял чуть в стороне, не знаю, как он пробрался через сетку, ограждающую пляж — но как-то пробрался. Он отпустил волосы, они у него моего цвета, но чуть вьющиеся как у матери. В джинсах и с волосами, заколотыми сзади в косичку — он выглядел стопроцентным мачо — североамериканцем.

Песок на пляже был сухим, проваливался под ногами — а это мне пока не слишком хорошо дается, все-таки меня тогда здорово прибило, спасатели почти мертвым вытащили. Но, в конце концов — это мой сын, что бы он не думал, и ради него — можно перетерпеть и не такое.

Я подошел к Майклу, оставив между нами знаменитое личное североамериканское расстояние — полтора метра. Все-таки он — типичный североамериканец, даже смотрит, как смотрят они, оценивающе. У него это получается неосознанно.

— Мама прислала?

Майкл мотнул головой

— Нет. Я сам. Надо поговорить.

— Говори.

— Не здесь. Поехали… я местечко знаю.

Я примерно прикинул

— У меня процедуры. Минут через пятьдесят.

— Я собираюсь уезжать, отец. Ты же всегда нарушал правила. Я подвезу тебя обратно…

Я кивнул

— Да. Точно — я патентованный нарушитель правил. Поехали.

Оказывается — в ленте из очень крепкого пластика, огораживающего пляж — кто-то проделал большой разрез ножом, может быть — Майкл, а может — и еще кто. Карабкаться наверх, по узкой, козлиной тропе для меня было не слишком-то хорошо, я и по обычной лестнице то шел, стиснув зубы. Но — рано или поздно придется учиться и этому, так почему бы не сейчас.

— Тебе плохо? Помочь?

— Не нужно. Доберусь…

— Ты плохо выглядишь.

— Тебя обгоню. Давай, давай!

Майкл избегал называть меня отцом, папой. Я знал почему — не хотел, чтобы вся его прошлая жизнь оказалась ложью. Не знаю, как я сам бы вел себя, если бы потом выяснилось, что мой отец не флотский офицер — а, к примеру, британский агент.

Не утрирую. Ничуть. Отцы поели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина. [87] Это из Библии, в последнее время я усиленно ее изучаю.

Машину Майкл спрятал в зарослях дикого винограда. Это был Бентли Континенталь Супер Спортс, очень дорогая машина. Белого цвета, похожая на хищника, припавшего к земле для смертельного прыжка.

— Твоя?

— Точно. Дед вовремя все деньги в Швейцарию перевел и мама — тоже. Так что — не бедствуем

Еще бы. Уж кому-кому, как не агенту русской разведки, лишь нескольким людям на земле известному под оперативной кличкой Сокол — должно было быть известно, когда начинает пахнуть жареным.

— Знаешь… — внезапно даже сам для себя сказал я — на это место были нацелены две британские ракеты, одна из Канады, другая — из Индии. Ту, что из Канады — сбили на подлете, в последний момент, силами ПВО флота.

— Слышал об этом. Садись, не заперто.

Проскребя широкими покрышками по выбеленному ветром склону, мы выскочили на дорогу, ведущую из Алушты в Севастополь. Майкл — придавил газ и помчался так, как не стоило бы ездить по этой узкой горной дороге. Даже на Бентли.

Я сидел и молчал. Разглядеть что-либо было невозможно — мир за окнами мчащегося суперкара сливался в сплошную гудящую полосу…

Конечно же, нас остановили — не могли не остановить, на этой дороге полно радаров — потому что раньше здесь было полно желающих красиво умереть. Не проехали мы и до Фороса — как нам на хвост упала скоростная, полугоночная БМВ в раскраске дорожной полиции. Местная дорожная полиция дежурила именно на таких машинах — поскольку нарушители гоняли на еще более скоростных.

— Спортивный автомобиль белого цвета. Приказываю принять влево у смотровой и остановиться! Принять влево и остановиться!

— Черт… черт бы все побрал.

— Дави на газ, мой мальчик, дави на газ

Майкл мрачно посмотрел на меня. Все-таки — уважение к закону у него было в крови… не знаю, каким разведчиком он будет, но точно хуже меня. Если в России не перевоспитается.

— Очень смешно.

— Тогда прими наказание как должное…

Майкл ювелирно вырулил на смотровую площадку, заглушил мотор. Полицейский автомобиль пристроился сзади.