– То и сказала. Либо что-то меняй, либо сиди на заднице тихонько и не нагнетай обстановку, и без тебя тошно. И то сказать, вы мне всех приличных клиентов перебили, но я ж не впадаю от этого в меланхолию. Жизнь идет, мальчик, и жизнь паршивая, но это не повод ложится, скрестив лапки, и ждать прихода смерти, - маман откуда-то из-под кружев "юбки" извлекла плоскую моряцкую флягу, залихватски глотнула, хекнула и продолжила: - Ладно, пацан, это все лирика. Ты мне, старой дуре, вот что растолкуй. На кой раухов хвост ты с собой малявку эту тягаешь?

Девочка в углу насторожилась, прищурила слишком светлые при ее черных волосах глазки, а потом по-кошачьи зашипела, показав клыки. Бандерша усмехнулась и отсалютовала ребенку флягой.

– Чтоб не обидел никто, - буркнул Макс. Мамаша захохотала.

– "Обидел", бесь тебя забодай. Сейчас я угадаю, - сквозь смех выдохнула женщина, - вы перебили всех ее родных, а ребенок остался. Сдать сироту в этот ваш рыцарский притон... прости, приют, ты не можешь. Мало того что девочка, так еще и полукровка, по-моему, оборотень. И теперь ты ее с собой тягаешь, чтоб ее там твои собратья-извращенцы не натянули всей казармой.

– Выбирай выражения, женщина, - прикрикнул парень, хотя внутренне готов был подписаться под каждым словом.

– Да брось ты, все свои, - ни на грош не поверила маман и была права.
– Я просто называю вещи своими именами. Ты лучше о другом подумай. Как долго ты еще сможешь девчонку за собой тягать? Год, два? А куда потом? Она ж не декоративный пудель, которых так наша покойная королева любила, даруй ее всетемнейшая хорошее посмертие. Девочка вырастет, заметь, очень красивой. Куда ты ее тогда денешь? Кухаркой? Маркитанткой? Если пристроишь, конечно, ведь она нечеловек. Это она сейчас шипит, пока маленькая, а если перекинется? Что тогда? Ты же сам ее и убьешь?

– Чего ты хочешь от меня, Мамаша?
– Максимилиан вскочил и заметался по комнате.
– Я не знаю, куда ее деть! Но и бросить не могу!

Макс с силой ударил кулаком по резной деревянной панели так что чуть щепки не полетели. Он уже сталкивался с этой проблемой. Совсем недавно.

*****

– Брат Максимилиан! Брат Максимилиан!
– мальчонка-послушник резво прыгает через лужи, придерживая длинные полы рясы. Макс, возвращающийся с оружейного двора, без лишних слов остановился и даже успел поймать излишне разогнавшегося мальчика, по инерции пролетевшего мимо и чуть не зарывшегося носом, за ворот одежды.

– Фух, спасибо вам!
– мальчик одернул задравшуюся рясу и щербато улыбнулся.

– Чего хотел-то?
– дружелюбно спросил рыцарь.

– Ой, точно!
– чуть не забывший выполнить поручение "посланец" очаровательно покраснел.- Брат Назарий просил передать, что ждет вас в библиотеке.

– Спасибо, малыш, - Макс сунул постреленку мелкую монетку и уже совсем было собрался уходить, когда заметил тихо стоящую рядом девочку. За год, что прошел с момента гибели ее родного села, рыцарь настолько привык к ней, что воспринимал уже как собственную тень, практически не замечая. Она выполняла какие-то мелкие поручения, помогала ему ухаживать за оружием и доспехами, но все остальное время скорее напоминала соляной столб, нежели нормального ребенка.
– Вот что, парень, у меня для тебя важное задание, - неожиданно для самого себя начал Макс.
– Возьми вот эту девочку, накорми чем-нибудь на кухне, а потом пойдите где-то поиграйте. Только в город не ходите, там еще неспокойно.

Мальчонка кивнул, в очередной раз радостно подпрыгнув, девочка не отреагировала. Хотя, послушнику ее реакция была не так уж и важна, он беззастенчиво прихватил ее за руку и на буксире потащил куда-то в сторону кухни. Макс украдкой вздохнул - от одной своей проблемы он на время избавился.

Она была странной, эта малышка. Максимилиан знал, что ее зовут Исса, но никогда не называл ее так, предпочитая безличное "девочка". "Ис" на языке северных народов означало "лед", что в сочетании со светлыми, почти белесыми глазами вызывало уж очень мрачные ассоциации. Хуже всего было летом, когда обычно бледная девочка до черноты загорала на солнце. Тогда ее глаза и вовсе казались слепыми бельмами, горящими на смуглом, обрамленном черными волосами лице. Что уж поделать, этот ребенок вызывал у него странную смесь страха и восхищения с самого первого момента их "знакомства", еще там, в захолустном Подлесье...

Парень встряхнул головой, отгоняя неприятные мысли и решительно зашагал в библиотеку. Брат Назарий не стал бы вызывать его просто так.

Когда сопротивление войск, защищавших столицу Аллирии, было окончательно сломлено и город перезревшим плодом пал к ногам завоевателей, рыцари храма избрали своей резиденцией старый комплекс Военной Академии, благо он больше напоминал крепость, чем учебное заведение. Здесь были и казармы, и тренировочные площадки, и даже библиотека, ставшая царством старенького подслеповатого брата Назария, который каждую книгу считал собственным детищем и трясся над ней так, словно она вот-вот должна была распасться в пыль. Нужно ли говорить, что когда дело доходило до сжигания "нечестивых писулек", - трудов по магии или же описаний языческих ритуалов, - старый монах надолго становился пациентом госпитальеров, которые отпаивали святого брата валерьяной и контрабандной гномьей водкой?

Старая библиотека, как и всегда, встретила его теплым сумраком, пахнущим пылью и свечным воском. Немного поплутав между стеллажами, парень чуть не наткнулся на стремянку, наверху которой и балансировал искомый святой брат. Макс едва заметно усмехнулся - эта секция книгохранилища содержала явно не богоугодную литературу, о чем недвусмысленно свидетельствовала надпись-указатель на торце книжного шкафа: "Алхимические зелья и снадобья иных рас". Видимо, Назарий снова увлекся какой-то жутко интересной, но запретной темой. Конец этой истории молодой рыцарь мог предсказать наперед: сначала книги отберут, потом сожгут, а сам брат Назарий в это время будет частыми старческими слезами орошать дружественное плечо брата Мирта из лазарета и залпом поглощать немереные количества алкоголя. Знакомо.