– Труби закрытие ворот! Стрелков – на стены!

И Рольф, выхватив из-за пояса здоровый рог из настоящего дикого тура, во всю мощь своих здоровущих легких протяжно затрубил…

Ворота с шумом и лязгом захлопнулись перед носом наступающих, также как и подъемный мост, а звук рога подхватили с десяток армейских труб, бордо и заливисто призывая солдат к бою, и сотни ног в подкованных железом сапогах побежали по крепостным стенам и галереям с арбалетами и длинными луками наперевес, занимая четко определенные – по номерам – места у бойниц…

Мужицкая армия остановилась в нерешительности. Одно дело – нападать на отряд стражников в своем родном селе, а другое дело – на хорошо укрепленный замок, с прочными каменными стенами в пять локтей толщиной и десять человеческих ростов высотой, с небольшой, но хорошо обученной и вооруженной до зубов охраной…

Правда, тут же нашлись смельчаки, которые, схватив заранее приготовленные длинные лестницы, как раз в высоту крепостных стен, яростно крича, бросились вперед…

Звонко пропели тетивы луков и арбалетов, свистнули стрелы – и пара таких смельчаков упали, убитые наповал, утыканные стрелами прям как ежи…

Но именно вид крови, почему-то, произвел какое-то пьянящее впечатление на толпу, и вот уже сотни и сотни мужиков, закрываясь нелепыми деревянными щитами-корытами, с лестницами наперевес с дикими криками, как хищные звери, учуявшие кровь, бросились, под градом стрел сверху, вперед. Заиграли охотничьи рога, громко взвыли священнослужители и битва началась…

А сзади уже выстраивались в длинные цепи охотники с луками. На этот раз луки у них были получше. Не простые охотничьи, годные только для диких уток и оленей, а длинные, в человеческий рост – стрелы их летели далеко, а стреляли из них не мальчишки, а те, кто слыл настоящими охотниками – и потому они нередко находили свою цель. Меткий охотник мог и с расстояния в тысячу шагов при хорошем свете попасть через узкую щель бойницы в глазное отверстие шлема или в щель между пластинами… А потому то тут, то там королевские стрелки в белых плащах с черным орлом или алых плащах с золотым львом падали на пол крепостной галереи со стрелой в голове, шее или руке…

Однако королевские стрелки знали свое дело – каждый из них натаскивался на меткую стрельбу годами охот и турниров – а потому пока никому из нападавших не удалось даже подняться на стену – большая их часть даже до неё не добегала, а те, кто добегал и карабкался по ней, сваливался подстреленный – ведь когда он лез по лестнице, он не мог защищаться даже жалким подобием щита, который имел до этого… Десятки и десятки окровавленных, истыканных стрелами тел плавало во рву и устилало собой луг, и жатва смерти в тот день, казалось, будет как никогда обильной…

– Я думаю, Рольф, пора подумать о контратаке… – как ни в чем не бывало сказал Гастон, не без удовольствия наблюдая за ходом обороны. – Противник истощен потерями, если мы выберемся через подземный ход хотя бы с сотней всадников – победа может быть полной…

– Так точно, Ваше Величество, – сказал верный слуга. – Я пойду распоряжусь.

– Да, Рольф, распорядись… Да скажи моим пажам и оруженосцам, чтоб приготовили для меня коня, доспехи… Я возглавлю атаку лично!

Рольф тут же побежал исполнять приказ своего короля, послышались его гулкие удаляющиеся шаги, грохот закрываемой двери, а Гастон целиком сосредоточился на наблюдении за ходом боя. И не мудрено – ведь это был первый в его жизни бой, который он видел непосредственно – бой в деревне он пропустил из-за так некстати полученных ранений…

Внизу опять мужицкие толпы собирались на штурм, а самое интересное – что впереди них шел, что-то истерически крича, долговязый священник с длинными узловатыми руками…

– Ха! Да этот, никак, преподобный Сильвестр… – хмыкнул Гастон, – оклемался уже… Не имётся же ему… – но где-то глубоко внутри Гастон проникся уважением к этому человеку, готового претерпеть физические страдания и даже смерть за свою идею, в которую искренне верит… – Эх, жаль, если подстрелят…

– … А мне жаль, если тебя закатают в цветы забвения на добрых двадцать тысяч лет, да так, что ты потом позабудешь даже свое имя… И это будет гораздо большей потерей для Авалона, чем этот жалкий святоша… – вдруг раздался в сознании Гастона знакомый голос – тот самый, который он слышал два месяца назад, в сторожевой башне Авалона…

– Ты-ы-ы-ы-ы? Опя-я-я-ять? – едва не подпрыгнув на месте, резко повернулся Гастон лицом к невидимому собеседнику и спиной – к улице.

– Он самый. И пришел я как раз вовремя – скоро тут будет весь воздух гудеть от прозрачных крылышек фей, но ты ещё успеешь уйти… если доверишься мне…

– Уйти? Куда? В лес, в изгнание? Ни за что! – закричал Гастон. – Я – законный король Авалона и я своего права – не отдам никому! Запомни это! – с этими словами Гастон, прихрамывая отправился в комнату и снял со стены висящий там меч, вынул его из ножен и пронзительно рассек воздух сверкающим на солнце клинком…

– Глупец! Твоя железка против волшебства фей – что жало комара против человека! – закричал Голос.

– Ну так обучи меня волшебству! Научи меня противостоять магии фей! Почему за эти два месяца ты не пошевелил и пальцем в этом направлении?

– Потому что чтобы мне учить тебя, мне надо было появиться в Авалоне, лично, а мне нельзя – меня сразу засекут…

– Засекут?

– Да, засекут… Тут везде шпионы, везде! Мерзкие пчелы, осы – всюду летают, всюду все вынюхивают… Они так и ждут, что я клюну на наживку в твоем лице, чтобы мышеловка захлопнулась! Думаешь, почему они тебя до сих пор не трогали? Ждут главного…