– Но, Лора, они ведь совершенно на меня не похожи! – всплеснул руками мужчина, опускаясь на колени и обнимая сразу всех шестерых, прижимая к своей груди все шесть мокрых и холодных, как рыбки, детишек, а по щекам его стекали слезы.

– Тем лучше! Никто, даже твоя Фея, никогда не узнает о них – не правда ли? У меня это уже пятая тысяча пошла… И все в меня, как один… – в глазах Лоры промелькнула гордость.

Мужчина на миг оторвался от поцелуев кругленьких щечек и выпуклых лобиков детишек и с удивлением, если не сказать, с легкой неприязнью посмотрел на Лору, а та лишь улыбнулась:

– Да, мы не такие как вы, люди… У нас, как у моря, нет ничего постоянного – и до тебя их были – тысячи, и после тебя будут – тысячи… Что поделаешь, я – матка этого подводного улья и только я могу давать неограниченное число потомства – на мне основная ответственность за увеличение нашего рода – так что не обессудь…

Мужчина понимающе кивнул, а детки, продолжая верещать, уже забрались ему на плечи и теперь теребили его своими цепкими когтистыми пальчиками за все, за что только можно было теребить – за волосы, за уши, за края туники, за щеки… Они ползали по нему как сущие обезьянки и все кричали: "папа, папа, папка, папа"…

– Но если бы ты только согласился стать нашим королем – не было бы больше никаких тысяч… – почти шепотом произнесла Лора и села рядом с мужчиной на мягкий прибрежный мраморно-белый песок и прикоснулась своей рукой к щеке мужчины.

– …И ты перестала бы тогда быть маткой? – с блеснувшим в глазах огнем любопытства спросил мужчина.

– Да. Я бы стала обычной русалкой… какой я всегда мечтаю быть…

Но в этот момент дети так сильно навалились на плечи своего только что обретенного отца, что он не удержался и бултыхнулся прямо в воду, а когда вынырнул – заливисто, во всю глотку, весело рассмеялся, и смех его был подхвачен шестью писклявыми голосочками в унисон…

Чудовище остановилось, не долетев всего каких-то пару сотен шагов до земли, а потом языки пламени стали стремительно спадать. Можно было уже различить человеческое лицо, руки, торс… А потом – узнать в нем знакомый образ Люка… А ещё через несколько мгновений он бессильно упал на дымящуюся от нагрева землю, тяжело дыша и отдуваясь.

– Теперь ты понимаешь, почему я не разрешила твоему возлюбленному остаться в нашем королевстве? – грустно улыбнулась королева Лора, помогая встать с земли все ещё не оправившейся от пережитого шока Марине. – Он – оборотень по рождению, солнечная природа когда-нибудь окончательно поглотит все человеческое в нем… Если бы не зеркальце правды, от нас с тобой, как и от всего острова – не осталось бы даже и пепла…

В это время с трудом откашливаясь, с земли встал Люк. Костер уже почти погас, лишь отдельные угли ещё просвечивали ярко-красным огнем из под пепельно-серой коросты поленьев, где-то на востоке уже начинало светать, ни русалок, ни их мохнатых спутников невозможно было увидеть – все они бежали, утренний туман уже клубился над рекой, но птицы петь ещё не начинали, лишь изредка – то там, то здесь в реке плескалась рыбка.

Волосы Люка были спутаны, он чувствовал жар внутри, белки глаз были почти красными от лопнувших сосудов.

– Я видел отца, там, в этом зеркале, да? – указал он дрожащей рукой на маленький в простенькой медной оправе ничем не примечательный внешне предмет дамского туалета в руке у Лоры.

– Возможно… – ответила она, сжав губы. – Зеркало непредсказуемо, я не могу знать, ЧТО ты видел в нем…

– Я знаю, я видел своего отца, о котором ты ничего не хотела мне говорить там, в Чертоге, я это чувствую. Его зовут "Принц", не правда ли? Я хочу знать! Я хочу его видеть!

– Нет! – взвизгнула Лора и зашипела как змея. – Ты должен уйти – и уйти отсюда – из моих владений, и из людских тоже – навсегда!

– Но ПОЧЕМУ?!

– Разве ты ещё не понял?! Ты – оборотень, ты не контролируешь себя, в любой момент ты можешь снова стать чудовищем и испепелять все вокруг! И к твоему отцу я тебя не пущу – ты слишком опасен!

Люк понурил голову и по его щекам потекли слезы, которые, впрочем, тут же испарились – кожа на его лице была слишком ещё горячей…

– Ваше Величество, но неужели ничего нельзя сделать, а? Но он же не винов-а-а-а-т! А зерка-а-а-а-а-льце…

Лора грустно улыбнулась, пряча зеркальце в невидимый глазу карман платья.

– Люк – сын родителей, инфицированных частицами солярного вещества. Он – мутант и изменить его природу также невозможно, как превратить обезьяну в человека… Когда солярная природа станет подавляющей в нем, не поможет даже зеркальце, ведь суть этой магической безделушки – пробуждать в человеке истинную природу – добрую или злую – а если в нем истинной природой станет солярная – и пробуждать больше будет нечего, а это произойдет – рано или поздно…