Келдыш бросил на диван стопку белья. Сверху привычно приземлилась черная майка и Агата невольно заулыбалась. Келдыш проследил за ее взглядом:

— Что, дежа вю? А, да, у вас же собственных вещей целая сумка!

— Нет-нет, оставьте! — Агата забрала у него майку. — Будем соблюдать традиции.

— Забыл! — Келдыш шлепнул себя ладонью по лбу. Ну да, чтобы дежа вю было полным, сейчас скажет, что не выспался и уйдет к себе в комнату. — У вас уже прошел экзамен по Обществу или еще нет? А-тличный же я куратор!

— Экзамен завтра.

Келдыш потер руки в предвкушении:

— Ну тогда я знаю, чем мы займемся сегодняшней ночью!

— Вы — садист, — горько сообщила ему Агата.

— И еще какой!

Однако и История и Общество в компании нескольких чашек кофе и Келдыша оказались очень даже приемлемыми. В интернате Агата давно бы уже махнула рукой — перед смертью не надышишься! — и завалилась бы спать. Здесь же они прервались только в полночь, чтобы послушать бой часов на площади, и Келдыш вновь принялся бомбардировать ее вопросами. Если честно, то Агата иногда даже притворялась, что забыла — только б его лишний раз послушать.

Как-то невзначай ее ответственный куратор сполз к куда более занимательным темам: например, какие шпаргалки они использовали в интернате и в Академии. Агата слушала с завистью.

— Да-а, у магов больше возможностей! А у нас только листочки-гармошки и заготовки. Сотовые-то сразу на входе отбирают…

— С «раскладушками» все понятно, а куда вы заготовки пристраиваете?

— Ну парни за ремень под пиджак, а девочки у нас в школе на экзамены обычно в фартуках приходят, изнутри к нему большой карман пришивают… А еще можно под резинку чулок, вот здесь…

Тут Агата обнаружила, что показывает на себе, а куратор с большим интересом на это смотрит. Вспыхнув, отдернула руки. Келдыш широко улыбнулся:

— Да-а, как-то рановато я ушел из школы, до экзаменов не доработал! Такое зрелище пропустил!

— Но вообще-то, — строго сказала Агата, — я шпаргалок не пишу!

— Понятно-понятно. Вам все это интересно чисто в теоретическом плане…

Игорь встал, с наслаждением потянулся. Выглянул в окно.

— Три часа ночи… А что вам снилось, когда вы ночевали здесь в прошлый раз?

Не дождавшись ответа, Келдыш обернулся. Посмотрел на Агату, втянувшую голову в плечи, и переформулировал вопрос:

— Я не прошу пересказывать содержание. Вам снилась Пустыня или что-то иное?

— Иное, — быстро сказал Агата.

— Тогда давайте сегодня так: сейчас вы ложитесь спать…

— Но я могу еще…

— Через некоторое время я вас бужу. Если снится не Пустыня — спокойно спите себе дальше. А то завтра на экзамене вам точно понадобятся все эти ваши…. эротичные шпаргалки.

…Искушение, мягко шепнула темнота.

Он не повернул головы, но по напрягшимся плечам было ясно, что услышал.

…Ты тоже его чувствуешь? Искушение, да?

— Зачем ты пришла?

— Поговорить.

Раньше она не подозревала, насколько прекрасна и мягка темнота — и все ее степени — тени, сумерки, полуночный мрак. Темнотой можно дышать, укутываться, одеваться… В ней можно скользить, сливаться с нею: как просто-человек может разглядеть тень в тени?

Жаль, но этот — мог.

— Ты не можешь приходить в мой дом.

— Могу, раз она меня позвала!

Мужчина промолчал. Он по-прежнему не поворачивался, но она знала, что он чувствует ее движения — всем телом, кожей, Каждым нервом. Он боялся ее. Боялся? Она подержала это слово на языке — неправильный вкус. Опасался. Но и она его… опасалась. А в игре с опасностью разгорается огонек жизни.

Она знала, что он не поддастся, но все равно не смогла удержаться от своего танца на подвижной границе света-тени от огня камина. Она не разучивала этот танец, танец был просто заложен в ее… крови. Скольжение, поворот, шажок, невесомое прикосновение — нет, она не касалась его, только лишь думала, что касается, но он и это чувствовал. Если б мужчина был волкодавом, то давно бы вздыбил шерсть на загривке.

Он чуть повернул голову.

— Говори, что тебе надо, и уходи.

…Не так быстро. О, не так быстро! Она кружила и кружилась, наслаждаясь уже не назначением танца — самим танцем. Паутина движений, мелодия шорохов, сложнейший узор теней…

В голосе мужчины скользнула насмешка.

— Считай, что ты меня очаровала, и не трать больше свой драгоценный дар и мое не менее драгоценное время. Мне скоро будить ее. Или ты хочешь, чтобы девочка увидела тебя в этом обличье?

А она ведь еще даже не начинала петь. Хотя вряд ли это поможет… Оказывается, иметь в давних друзьях вампира — все равно что получить прививку от вампирской магии. На миг ее мысли переключились, возвращаясь к аналитике ученого — обучал ли Борис его поддерживать ясность сознания или Келдыш сам наблюдал и набирался сил и опыта? А ведь люди и маги столько лет бьются над способами противостоять Зову…