Видимо, он подумал, что получилось хорошо, потому что позвонил.

Снова. И снова. И снова. Я была влюблена по уши.

Он повел меня в «Саллиз», лучшую пиццерию в Нью-Хейвене. В «Мияз» — на саке и суши. Мы сходили на стадион «Инголз ринк» — я впервые посетила хоккейный матч. К моему восторгу, мы бродили по Старому кампусу, где гуляли и мои приятельницы-первокурсницы, завидуя мне и моему дружку-старшекурснику. Он водил меня в «Рудис» — лучший дайв-бар с этой стороны от Миссисипи (его слова, не мои), где собирались исключительно студенты выпускного курса — попить пива и поесть чипсов.

И за три недели до окончания колледжа он меня бросил.

Не надо было спать с ним тогда, после «Жабы». Я смотрю на свои руки. Они все еще дрожат — я так сжала телефон, что костяшки пальцев побелели. Нужно успокоиться. А потом решить, что надеть.

Почему он пригласил меня на ужин? И почему, два года спустя, я до сих пор так переживаю? Неужели ничего не изменилось?

Через четыре часа я стою посреди своей комнаты — совершенно голая, в окружении ворохов одежды.

Выбор велик, поскольку мы с ним вдвоем не ходили в рестораны почти два года и опасности повторить туалет нет. Но как одеться, чтобы сказать: «Мне на тебя наплевать, но если ты хочешь, чтобы мы снова были вместе, я соглашусь не раздумывая»? Буду сексуально небрежна. Хм… Что-нибудь черное и сползающее с плеч. Я хватаю кашемировый свитер в стиле главной героини «Танца-вспышки». Начало хорошее. Теперь джинсы. Только вот какие? Я останавливаюсь на светлых, с дырками на коленях. Они так высоко подтягивают мой зад, что на него можно пристроить блюдо с сыром. Дополним это туфлями на каблуках, но не слишком высоких — в пределах двух дюймов.

Довольная тем, что относительно быстро приняла решение, я накидываю толстый ворсистый купальный халат и отправляюсь на кухню, чтобы насытить бездонную яму, как я люблю называть свой желудок.

Я стою перед открытым холодильником, прихватывая здесь пикули и фрукты. О-о-о, и сыр, ням! Входит мама.

— Привет, милая.

— Привет, мам.

— Ты ужинаешь дома?

— Нет, — весело отвечаю я.

— Куда же ты собралась? Ты приезжаешь домой и тут же уходишь. Мы тебя совсем не видим! — сетует она.

— У меня свидание, — радостно объясняю я.

— С кем?

— С Джошем, — небрежно произношу я.

— Еврей? — спрашивает моя мама. Этот вопрос она всегда задает в первую очередь.

— Нет, мам. Ты знаешь Джоша. Джош с моего первого курса.

— О!

— Что — «о»?

— Ничего.

— Мама! — раздраженно восклицаю я. В голове у нее крутится какая-то неприятная мысль, и мать мне ее выскажет — это лишь вопрос времени. Я предпочитаю услышать это раньше, чем позже.

— Не хочу вмешиваться.

— С каких это пор ты не хочешь вмешиваться?

— Ладно. Хорошо. Мне кажется, тебе не следует с ним встречаться.

— Почему?

— Потому что ты ему не нравишься.

— Откуда ты знаешь?

— Ты больше с ним не встречаешься. Но он тебе по-прежнему нравится. Свидание с ним — не самая удачная идея.

— Отличная.

— Хорошо, отличная, только не кричи на меня.

— Не буду.

— Платит он?

— Что это за вопрос? Что мать, что дочь…

— Я хочу знать.

— Не имею представления.

— Он заедет за тобой?

— Нет. Мы встречаемся в ресторане. Она фыркает.

— Мама!

— Он не джентльмен.

— Мама, он очень хороший. Когда мы встречались, он тебе нравился.

— Не еврей, — просто отвечает она.

— Папа не еврей.

— Да. И видишь, что из этого вышло.

— А что?

— Ничего хорошего, — с улыбкой произносит она. В глубине души она счастлива. Просто она любит делать вид, что мой отец — ничтожество, как она говорит. Так интереснее.

Она снимает шляпу и встряхивает волосами. Они не такие длинные, как во времена моего детства, но все еще густые и темные. Мама любит похвалиться тем, что у нее нет ни одного седого волоса. Лет через тридцать это станет и моим преимуществом.

— Ну, как у тебя дела в колледже?

— Нормально. Английский идет очень даже ничего. Мы только что закончили читать «Цвет пурпура». По-моему, я написала хорошее эссе. А вот «Финансовые рынки» оставляют желать много лучшего. Ну, ты помнишь — тот курс, который заставил меня взять папа, чтобы в голове у меня отложилось что-нибудь полезное? — спрашиваю я, подражая его низкому голосу.

— Я плачу тридцать тысяч долларов, а ты не слишком успеваешь? Ты хоть стараешься?

— Конечно, стараюсь! — вынуждена солгать я. «Финансовые рынки» я бросила на втором занятии.

— Как там Бонни? У нее есть друг?

— У нее все в порядке. Весной она участвует в марафоне, так что тренируется как одержимая. И разумеется, она прекрасно успевает в колледже и во всем остальном. Но друга у нее нет. Надеюсь, скоро он у нее появится. Ей нужно с кем-то трахнуться.